Книга Крик ворона - Дмитрий Вересов

Нынешняя кризисная ситуация возникла в связи с тонкой многоходовой игрой на курдском вопросе, которую Орден вел с ведома и негласного одобрения правительств нескольких «цивилизованных» стран с целью направить в нужное русло влияние Турции в исламском мире, а заодно сделать турок более сговорчивыми в предоставлении ряда концессий международным компаниям. По некоторым шагам оппонентов люди Морвена установили, что те располагают кое-какими сведениями, которыми располагать не должны. Делом вплотную занялся полковник Паунд, вскоре был определен источник утечки – американское представительство фонда. Во время негласного расследования при весьма компрометирующих обстоятельствах покончил с собой Хендерсон, директор американского отделения. Паунд счел вопрос закрытым, но по настоянию Тани расследование было продолжено в более узком формате, и его результаты убедили Морвена в необходимости жесткой специальной акции, включающей с себя силовую и информационную – точнее, дезинформационную – составляющие. Так Таня на три дня стала фру Лив Улафсен, аквастилистом с Фарерских островов. И все бы хорошо, если бы не этот злосчастный Лео Лупе. Первый в ее практике по-настоящему посторонний труп. Перейдена черта, которую так не хотелось переступать… И не с кем поделиться своими переживаниями – ни Тед, ни Паунд, ни Морвен не поймут ее. Для них цель всегда оправдывает средства… Господи, ну почему лицо этого Лупса кажется ей таким знакомым?..

…Танюша, милая, притомилась?

Есть маленько, Большой Брат. Знаешь, постоянно жить в жанре психиатрического детектива, к тому же с оккультным душком, – временами это утомляет, Бывает, захочется чего-то пообыкновеннее. Но… Пробовала – не получается. Богу Богово, а мутанту – хитрое логово. Вот так-то, Большой Брат…

Ну, ты посиди пока, а я водички принесу…

Какая на фиг водичка?! Фру Лив медленно подняла глаза от газетной страницы и увидела спину удаляющегося высокого мужчины и кудрявый затылок женщины, глядящей ему вслед. Женщина тут же обернулась, остаточно теплый взгляд ее больших зеленых глаз на мгновение встретился со взглядом фру Лив и, слегка похолодев, плавно ушел в сторону. Не узнала, да и не могла узнать, а вот скандинавская гостья моментально определила, кто сидит с ней рядом в курилке шестого терминала «Ди-Даблъю-Ай»… Татьяна Ларина, первая жена Ваньки и последняя жена Павла, актриса, чей облик знаком по экрану. Бывает же.

Фру Лив чуть отвернулась и опустила голову, но продолжала разглядывать женщину из-под ресниц. Да, время покамест обошлось с той милостиво; располнела, правда, но таким ярким, пухлогубым брюнеткам небольшая полнота только к лицу. И не только к лицу. Да, к сороковнику превратиться в воплощенную грезу эротомана – не самое худшее для женщины… Взор фру Лив остановился на эффектном кулоне, блеснувшем зеленой плоскостью в глубоком вырезе летней блузки Татьяны Лариной. Огранка изумруда, плетение серебристо-зеленоватой платины… Нет, конечно, никакой тут мистики, просто шустрый сучонок, братец ее физический, в свое время располовинил наследный гарнитур меж двух Татьян, серьги пошли сестрице, а кулон – возлюбленной, у него ведь серьезно было с гражданкой Лариной. Какое еще может быть объяснение?

Гордо неся перед собой две банки «Утренней росы», возвратился спутник Татьяны Лариной. При взгляде на него у фру Лив защемило в груди – как же похож на ее покойного мужа, с которым только что вела мысленный разговор! Только волосы совсем светлые, борода, прямой нос, а глаз за дымчатыми очками не разглядеть. Спокойно, здесь тоже никакой мистики нет, актрисуля наша тоже ведь замуж за Павла ходила, любила, должно быть, вот и подобрала себе эмигрантика по принципу максимального сходства… Мужчина плюхнулся в кресло, щелкнул язычком банки, с улыбкой протянул Лариной.

– Ну что, денверский без нас улетел? – спросила Ларина, отхлебнув из банки.

Мужчина кивнул.

– Может, в Балтимор смотаемся? – предложила Ларина. – Ни разу ведь не были. В «Аквариум» сходим, в Друидский парк. Могилке Эдгара По поклонимся. А, Павлик?

Мужчина пожал плечами и задумчиво произнес:

– Каркнул ворон «Nevermore» …

Фру Лив вздрогнула и испустила тихий стон.

Оба посмотрели на нее.

– Are you all right? – озабоченно спросила Ларина.

– Oh, I’m fine, thank you… – не своим голосом ответила фру Лив, подтвердила свои слова смущенной улыбкой и, отвернувшись, раскурила потухшую сигару.

Невозможно. Это невозможно. Она же сама каких-то три месяца назад, будучи в Питере по делам фонда, не удержалась, зашла на Серафимовское, постояла у его могилы. А еще раньше, по своим каналам, восстановила все обстоятельства, сопряженные с гибелью бывшего мужа, и пришла к однозначному выводу, что приговор, который она вынесла Шерову и собственноручно привела в исполнение, был справедлив… А теперь этот голос, эта фраза, которую Павел иногда цитировал в бытность ее мужем… И те его слова, которые, как ей казалось, звучали лишь в ее сознании, вслух произнес живой Павел, только обращены они были отнюдь не к ней. Другая у него теперь Танюша… Материализация глюков? Допрыгалась, Захаржевская…

– Слушай, тебе эта чудачка с сигарой никого не напоминает? – спросила своего спутника Ларина. – Да не глазей ты так, неудобно все-таки…

Взгляд его фру Лив выдержала спокойно – узнать ее, обесцвеченную и подстаренную профессиональнее, чем картина Гризома, в нелепых круглых очочках и мешковатом брючном костюме, скрадывающем все достоинства фигуры, было невозможно даже теоретически, – а вот голос опять скребнул по сердцу:

– Вроде нет. А тебе?

– Не пойму. Вроде никогда прежде не видела, но что-то такое…

– Знаешь, я сообразил. Это же вылитая мисс Паврэ, ну, помнишь, француженка в Нюточкиной школе. Только та годков на тридцать постарше и с палочкой.

– А-а… Pas-Vrai? Старушка Неправда?

Они дружно рассмеялись.

Фру Лив Улафсен продолжала невозмутимо дымить сигарой, глядя мимо них в пространство…

Санкт-Петербург

1995–2000