Книга Красная луна - Бенджамин Перси

— Теперь у меня не только ноги, у меня еще и попа болит, — снова жалуется малышка.

В четверти мили от дороги они находят заброшенную ферму, прячут за домом велосипеды и проверяют, нет ли внутри кого — мертвых или живых. Потом садятся на качели возле крыльца и смотрят в темнеющее небо.

Клэр выуживает из рюкзака шоколадный батончик.

— Дай, пожалуйста, — просит девчушка, протянув ладошку.

Клэр разламывает шоколадку и отдает ей кусочек. Малышка жует, громко чавкая и улыбаясь. Передние зубы у нее чуточку больше, чем нужно. Клэр пытается улыбнуться так же искренне, но у нее не выходит.

Они по очереди отхлебывают из пластиковой бутыли чуть кислую от йодных таблеток воду. И когда девчушка запрокидывает голову и жадно пьет, Клэр замечает у нее на шее свежий красный шрам, похожий на отпечаток ошейника.

— Что это?

Роксана закупоривает бутылку, дотрагивается до раны, но ничего не говорит. Точно так же было, когда Клэр спросила, каким образом девочка оказалась так далеко от дома. Малышка тогда тоже промолчала и только покачала головой, глядя из-под длинной челки.

В доме все покрыто пылью, и они постоянно чихают, закрываясь руками. Фонарик Клэр желтым лучом прорезает темноту. В кухне все разукрашено яблоками: яблоки на обоях, на полотенце, на подставке под кастрюлю. Сразу представляется седовласая старушка с перепачканными мукой руками, напевающая себе под нос церковные гимны. В раковине лежат грязные и заплесневевшие тарелки в цветочек. Короткий коридор ведет в гостиную. Луч фонарика высвечивает экран старого телевизора, скользит по дубовому журнальному столику, ветхому креслу, дивану, застеленному красно-желтым шерстяным пледом.

— Ты будешь спать здесь.

— А почему? Почему не на кровати?

— Спальни на втором этаже.

— Ну и что?

— А спать надо на первом. Так проще сбежать в случае чего.

На полу жестко, но Клэр не спится вовсе не поэтому. Она вспоминает Мэтью. Вспоминает посеревшую кожу, ту первую горсть земли, падающую на его лицо. Воображает, как жадные черви стремительно прокапывают к нему свои тоннели. Каким удивленным он выглядел тогда, на крыльце: вытаращенные глаза, рот, раскрытый в форме буквы «О». Каково это, когда тебя прошивают раскаленные пули? Когда снаряды проходят сквозь живую плоть, рвут сосуды, дробят кости? Когда через дырку в голове вываливается похожая на гнилой арбуз субстанция? Успел ли он ощутить боль? Успел ли почувствовать, как ветер свистит сквозь дырки в теле?

Девушка то и дело проваливается в сон, и Мэтью является к ней из темноты. Она, задыхаясь, просыпается. Кулаки сжаты, ногти до крови врезались в ладони. Роксану тоже что-то мучает. Девочка тихонько стонет во сне и временами громко вскрикивает.

Клэр лежит с открытыми глазами и слушает эти вопли.

— Замолчи, — шепчет она еле слышно.

Потом встает, ковыляет в ванную и мочится в пересохший унитаз. Вернувшись в гостиную, проверяет замки и вглядывается в темноту за окном. Ничего. Подойдя к дивану, Клэр стискивает плечо Роксаны и шепчет:

— Эй? Ты как?

Но малышка в ответ только стонет. И девушка снова принимается мерить шагами комнату.

Проходит еще час. Клэр так хочется, чтобы наконец стало тихо. Она берет девочку на руки, прижимает к груди и укачивает, приговаривая:

— Ш-ш-ш-ш.

Неясно, проснулась Роксана или нет, но стоны затихли, она обмякла у Клэр в руках. И через пятнадцать минут девушка кладет ее на пол, укутывает пледом, опускается рядом и сама засыпает.

На следующий день они без труда находят ферму. Роксана говорит, что ее дом возле реки, рядом с большим лесом под названием «Заказ Анки». Клэр несколько удивлена, но затем находит на карте заказник Анкени. И они колесят по окрестным проселкам, пока девчушка наконец не восклицает:

— Здесь!

Гравийная подъездная дорожка обсажена дубами. За рощей простираются возделанные поля. Свежевскопанная черная земля похожа на шоколадный бисквит. Вдоль дорожки, приблизительно через каждые десять футов, вкопаны столбы. Но никакого забора нет, и колючая проволока между ними не натянута. Когда они подъезжают ближе, Клэр видит: на каждую жердь, как на пику, насажена голова. Раззявленные рты, острый конец палки у кого-то прошел сквозь глазницу, у кого-то пробил череп и торчит наподобие рога. Мухи пируют на гниющей плоти, и при приближении Клэр и Роксаны разлетаются черными тычинками гигантских одуванчиков.

Девушка нажимает на тормоз:

— Это что еще такое?

— Это чтобы отпугнуть плохих людей. Волков.

— Так твой дядя говорит?

— Sм.

Клэр неприятности не нужны. Ведь не хотела она помогать девчонке, а теперь посмотрите — вляпалась по полной программе. Внутренний голос велит ей немедленно убираться, но Клэр продолжает механически крутить педали, в голове у нее точно так же безостановочно крутятся бессмысленные мысли. Велосипеды взбираются на поросший травой холм. Там стоит двухэтажный дом с черными ставнями, со стен облезает белая краска. Строение похоже на обглоданный череп. Деревянный сарай с выгоревшими стенами, когда-то красными, беленая молочная, сложенная из шлакоблоков, навес для косилок и тракторов, поленница, три зернохранилища. Позади дома на полях трудятся люди, человек двадцать. Роксана бросает велосипед рядом с грузовиками и мчится в огород, где работают женщина и двое мужчин.

Она зовет их по именам, и те поднимаются с колен, прикрывают глаза ладонями, а потом с радостными криками обнимают девочку. Роксана показывает на Клэр, и ее родные внимательно оглядывают девушку, неуверенно машут руками и в конце концов, сбившись в маленькую группу, решаются подойти поближе. Они не переставая кивают и нарочито широко улыбаются. Будто сами себя пытаются убедить, что гостья не опасна.

У них за поясом револьверы. У Клэр тоже. Утреннее солнце играет на блестящих стволах. Вот-вот может завязаться перестрелка. Но фермеры лишь хотят поговорить, снова и снова благодарят за Роксану.

— Как это возможно? — спрашивает широкоплечая и широкобедрая женщина со щербинкой в передних зубах. И показывает на племянницу. — Tъ eres un fantasma. Мы уж думали, что перед нами призрак.

Воцаряется неловкая тишина, потом они на ломаном английском спрашивают, что слышно во внешнем мире, есть ли какие-нибудь новости.

— No sй nada, — отвечает Клэр.

Именно так. Она действительно ничего не знает. Не работают ни радио, ни телевидение, ни Интернет. В киосках и на крылечках разлагаются газеты, самые свежие датируются шестым ноября прошлого года. Даже не верится, что где-то там продолжается обычная жизнь, за тысячи миль отсюда кто-то пьет в кафе латте и обновляет со смартфона свой статус в «Фейсбуке».

Как только Клэр произносит эти слова, мексиканцы начинают говорить все разом. Она знает испанский! Фермеры размахивают руками и щебечут, словно стая коричневых птиц.