Книга Тайные убийцы - Роберт Уилсон

— У тебя есть какая-то инсайдерская информация, Хосе Луис?

— Некоторые мои знакомые журналисты рассказывали мне о слухах насчет сексуального скандала, в который вляпался Риверо, — сказал Рамирес. — Несовершеннолетние девчонки. Они потеряли к этому интерес после взрыва, но передача власти Хесусу Аларкону вызвала у них большие подозрения.

— И какую же стратегию ты предлагаешь, Хосе Луис? — полюбопытствовал Фалькон. — Судя по всему, ты опять хочешь навлечь на себя всеобщий гнев.

— Похоже, что да. Я тут немного поработал по Эдуардо Риверо и, думаю, у нас есть способ сделать так, чтобы он почувствовал себя неуютно, — заявил Рамирес. — Убаюкаем его ложным чувством облегчения: намекнем на скандал, а потом уйдем от этой темы. А когда он расслабится, швырнем ему в лицо Татеба Хассани.

— Да, это твой стиль, Хосе Луис.

— Человек его типа будет смотреть на меня свысока, — заметил Рамирес. — Но он знает вас и знает, что ваша сестра — подруга Зарриаса, поэтому он будет ожидать, что вы поможете провести процедуру достойно. Он обратится к вам за поддержкой. Думаю, он рухнет, когда вы покажете ему фото Татеба Хассани.

— Будем надеяться.

— Никчемные люди слабы.

Фалькон связался с комиссаром Эльвирой и сообщил ему последние новости. Он почти чувствовал запах пота, стекающего по трубке собеседника.

— Вы уверены, Хавьер? — спросил он, словно умоляя о пощаде.

— Он — самое слабое звено из этих трех, самое уязвимое, — сказал Фалькон. — Если мы его не расколем, остальных нам будет одолеть гораздо труднее. Мы можем выдвинуть против него оглушительные улики.

— Комиссар Лобо считает, что это — наилучший путь.

Фалькон положил в карманы мобильный и фотографию Татеба Хассани. Глядя на свое отражение в стеклянной двери патио, завязал галстук. Двигая плечами, влез в пиджак. Он ясно ощущал, как его ботинки движутся по мраморным плитам патио, пока он шел к машине. Он поехал сквозь ночь. Безмолвные улицы, освещенные фонарями под темными деревьями, были почти пусты. Рамирес позвонил сообщить, что Аларкон ушел. Фалькон велел отпустить всех по домам, кроме Серрано и Баэны, которые будут следить за Зарриасом.

До дома Риверо было близко. На площади имелась стоянка. Он встретился с Рамиресом на углу. Серрано и Баэна сидели в машине без полицейских знаков напротив дома Риверо.

Подъехало такси, развернулось у дубовых дверей Риверо. Водитель вылез и позвонил в дверь. Не прошло и минуты, как Анхел Зарриас вышел и сел на заднее сиденье машины, которая тут же отъехала. Серрано и Баэна подождали, пока она почти не скрылась из виду, и затем поехали следом.

Кристина Феррера отправилась домой на такси. Она была так измотана, что забыла попросить у водителя чек. Она достала ключи и двинулась к подъезду. И тут же насторожилась: на ступеньках у входа сидел какой-то человек. Он поднял руки, чтобы показать, что не желает ей зла.

— Это я, Фернандо, — сказал он. — Потерял ваш телефон, а вот адрес запомнил. Пришел поймать вас на слове: вы мне предлагали ночлег. Лурдес, мою дочку, сегодня выписали из интенсивной терапии и перевели в обычную палату, а значит, я больше не могу ночевать в больнице.

— Вы давно ждете?

— После бомбы я не смотрю на часы, — ответил он. — Так что не знаю.

Они поднялись к ней на четвертый этаж.

— Вы устали, — сказал он. — Простите, не надо мне было приходить, но мне больше некуда пойти. Ну, то есть больше нет таких мест, где бы мне было уютно.

— Ничего, — проговорила она. — Это просто еще один длинный день в череде длинных дней. Я привыкла.

— Вы их еще не поймали?

— Мы уже близко, — ответила она.

Она поставила сумку на стол в гостиной, сняла пиджак и повесила на спинку стула. На поясе у нее висела кобура.

— Ваши дети спят? — шепотом спросил он.

— Они ночуют у соседки, когда я поздно прихожу с работы, — ответила она.

— Понимаете, я просто хотел посмотреть, как они спят… — пробормотал он, помахав рукой, словно этот жест объяснял его потребность в нормальной жизни.

— Они еще слишком маленькие, их нельзя оставлять на всю ночь одних, — сказала она. Потом она прошла в спальню, отстегнула кобуру и положила ее в верхний ящик комода. Затем вытянула блузку из-под пояса.

— Вы ели? — спросила она.

— Не беспокойтесь обо мне.

— Поставлю пиццу в микроволновку.

Кристина вынула пиво и накрыла на стол. Потом постелила свежее белье в одной из детских.

— Ваши соседи любят сплетничать?

— Вы теперь знаменитость, так что они волей-неволей будут о вас говорить, — заметила Феррера. — И потом, они знают, что я была монахиней, так что о моей добродетельности они не очень пекутся.

— Вы были монахиней?

— Да, я же вам сказала, — ответила она. — Ну что, каково это?

— Каково что?

— Быть знаменитым.

— Не понимаю, — признался Фернандо. — То я рабочий на стройке, а то вдруг я голос народа, хотя я-то тут ни при чем, это все потому что Лурдес осталась жива. Это можно объяснить, как по-вашему?

— Вы стали центром того, что случилось, — сказала она, вынимая из микроволновки пиццу. — Люди не хотят слушать политиков, они хотят услышать человека, который страдал. Трагедия обеспечивает вам их доверие.

— Никакой логики, — произнес Фернандо. — Я говорю то же самое, что всегда говорил в баре, куда ходил утром выпить кофе, и тогда меня никто не слушал. А теперь вся Испания ловит каждое мое слово.

— Что ж, завтра это может перемениться, — проговорила Феррера.

— Что может перемениться?

— Извините. Ничего особенного. Я не имею права об этом говорить. Я не должна была об этом упоминать. Забудьте. Я слишком устала.

Фернандо прищурился, не донеся кусок пиццы до рта.

— Вы близко, — произнес он. — Вы так сказали. Получается, вы знаете, кто они? Или вы уже их поймали?

— Это просто значит, что мы близко, — сказала она, пожимая плечами. — Мне не надо было этого говорить. Это дело полиции. У меня вырвалось, потому что я устала. Я не подумала как следует.

— Просто назовите мне группу, — попросил Фернандо. — У них у всех дурацкие сокращенные названия вроде МИЕДО — Martires Islamicos Enfrentados a la Domination del Occidente. «Исламские мученики в борьбе против засилья Запада».

— Вы этого не слышали.

Он нахмурился и повторил их диалог.

— Вы хотите сказать, что это были не террористы?

— Это действительно были террористы, но не исламские.

Фернандо недоверчиво покачал головой.