Книга Темное солнце - Эрик-Эмманюэль Шмитт

в мусульманских мечетях, а также в христианских церквях.

63

 Амулеты – это принадлежность людей. Видел ли кто-нибудь, чтобы их носили животные? Разве обезьяна навесит на себя талисман? Или орангутанг – чудодейственную медаль? Нацепит ли свинья бриллиант от сглаза, сорока – какую-то реликвию, а кошка – ладанку? Амулет выражает то, что характеризует психическое состояние человека, его страшную муку: осознание смерти.

Животные испытывают страх, но тоски они не знают. Страх – это боязнь чего-то определенного; тоска – это боязнь того, что не имеет определения. Тоска обуревает нас, едва мы подумаем о смерти, о которой не знаем ничего, кроме того, что она случится.

Обладающие защитными рефлексами, животные и люди все же полагают себя уязвимыми, однако их ощущение опасности разнится: есть угрозы, которые призывают к бегству или сражению, а есть те, которые невозможно ни избежать, ни одолеть. Человек располагает печальным преимуществом опознавать этого врага – смерть, – того, бой с которым ни к чему не приведет, того, кто безжалостно и неизбежно одолеет его. Поражение известно заранее. Одним словом, если животные не отдают себе отчета в том, что они проиграют партию, люди это осознают. Животное – существо, считающее себя победителем. Человек – существо, знающее, что будет побеждено.

Амулеты должны компенсировать эту проницательность. Они принимают разные формы, их не только вешают на шею, они превращаются в обряды, песнопения, табу, рисунки, церемонии, праздники, общие истории. Разве религии не предлагают ассимиляцию и аккомодацию, одухотворение амулета? Талисманы предназначены для любого возраста и сословия, для любой цивилизации – даже для вольнодумцев, заявляющих, что могут обойтись и без них: эти изучают философию, науки, приникают глазом к линзе микроскопа или телескопа – что являет собой новые амулеты, поскольку речь по-прежнему идет о том, чтобы предохранить себя от небытия.

Сегодня сознание смерти не исчезло и не изменилось, просто амулеты приобрели способность быть невидимыми. Если нынче я больше не замечаю амулеты на груди современников, то обнаруживаю в их речах, едва они открывают рот. Нет человека без амулета.

64

 Дело было в сентябре.

65

 Древо Жизни и поныне существует в Бахрейне и все так же непонятным образом возникает посреди пустыни, куда оно продолжает привлекать тех, кого занимают загадки природы. Однако теперь оно находится не на прежнем месте. Каждые пятьсот лет из бесплодных песков вырывается новое дерево, которое благодаря своим необыкновенным корням, достигающим двадцати или тридцати метров в длину, питается от источников, запрятанных глубоко под землей.

66

 В Древнем Египте детям оставляли так называемый детский локон – длинную прядь на виске, которую состригали, когда ребенок достигал совершеннолетия. – Примеч. перев.

67

 Библия, не поясняя, описывает Моисея, как человека «тяжело говорящего и косноязычного» (Исх. 4: 10). Позднее раввинская традиция сообщает, что Моисей сам покалечился, – в этом рассказе удивительным образом в основе небылицы распространяется истина. Фараон задает пир, во время которого Моисей, трехлетний ребенок, хватает корону и водружает на свою голову. Свидетельствует ли этот поступок о его властолюбии? Созывают совет мудрецов царства, куда переодетым проникает архангел Гавриил, который предлагает испытание, все тотчас соглашаются. На одном блюде ребенку подносят драгоценный камень и горящий уголь: если он возьмет камень, его умертвят, поскольку таким образом он докажет свою виновность; если же уголь, его оставят в живых, потому что это станет доказательством того, что он всего лишь безрассудный мальчишка. В последний момент архангел Гавриил своей невидимой дланью подталкивает руку Моисея к горящему углю. Дитя сует его в рот и обжигает губы и язык. Вот так он избегает гибели и становится заикой, заключает мидраш.

То, что важнейший пророк страдает дефектом речи, часто вызывает удивление. Получается, что Бог остановил свой выбор на худших устах, чтобы они сделались Его устами. Чтобы объяснить это, некоторые говорят, что изворотливому и обольстительному адвокату Бог предпочел искренность человека косноязычного, лишенного харизмы; другие утверждают, что, избрав заику для объявления своих законов, Господь проявил остроумие. Обе эти гипотезы запечатлели нееврейскую традицию: назначая своих вестников, боги отдают предпочтение убогим, они склонны передавать свои послания через немощных, а не через сильных. После появления Христа, нищего, распятого ради спасения людей, христианство снова разовьет эту идею: «…и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор. 1: 27).

68

 Меня всегда забавляли изображения Моисея, созданные в последующие века, поскольку, вопреки всякому правдоподобию, его превратили в атлета. Начиная с Библии, через Микеланджело и вплоть до голливудских пеплумов, обнаруживается наивное и бедное воображение: героя психологического фильма непременно наделяют физиологией и телосложением героя боевика. Моисей подавляет мускулатурой гораздо сильнее, чем духовностью; нельзя поручить роль Моисея слабаку – тут требуется геркулес. Скульптуры, картины, фильмы и проза никогда не показывают тщедушного человека, разговаривающего с незримым, это всегда свалившийся с неба гигант. Так что наблюдения за людьми, которые я провожу в течение тысячелетий, заставляют меня вновь и вновь подвергать сомнению эту очевидность: нуждается ли величие души в высокорослой фигуре? Непременно ли сила духа сопровождается физической силой? Разве могучий разум может обитать лишь в массивном каркасе?

С нами разговаривают, как с детьми, когда рассказывают истории. Однако даже дети не верят в подобные банальности.

69

 Кое-кто утверждает, будто именно само оглашение пророчества изменяет действительность. Ничто не произойдет, говорят они, если тот, кого не касается предсказание, сохранит его и будет держать в секрете. Зато тот, кто услышит касающееся его пророчество, меняет свое восприятие мира и, следовательно, свое поведение: он толкует то, что с ним происходит, осмысливает события, выбирает одно действие, отвергает другое и в конечном счете воплощает изначальное предсказание. Никакое пророчество не свершается само по себе, его приход обеспечивает тот, кому оно адресовано.

Это соображение превосходно иллюстрирует миф об Эдипе. Его родители избавились от младенца сразу после его рождения, потому что прорицатель объявил им, что «Эдип убьет своего отца и женится на своей матери». Пастух спас ребенка и поручил его бездетной семье, которая растила мальчика как родного сына. И вдруг, повзрослев, Эдип случайно узнал предсказание о двух предстоящих ему преступлениях и бежал прочь, чтобы пощадить того, кого считал отцом, и ту, которую считал матерью. Но в итоге он столкнулся на дороге со своим настоящим отцом и в драке убил его, а потом женился на