Книга Академия пурпурной розы - Анна Снегова

И вот теперь я так счастлива, что готова умереть. И гроза за окном — настоящая, непридуманная гроза первыми раскатами грома вторит бешеному стуку моего сердца. А любимый человек быстрыми поцелуями покрывает мое лицо и прижимает левой рукой за талию все крепче и крепче, отрывая от земли.

А в правой у него по-прежнему обнаженный меч.

— Сьюки, ко мне!

Аметистовая молния шмыгает из-под моей кровати. Быстрый цокот каменных лапок по полу. А я даже не могу его предупредить! Язык по-прежнему онемелый, будто ваты наелась.

Морвин рывком разворачивается на звук — прямо со мной вместе…

…а потом короткий замах, сверкает смазанным движением клинок, падает разящим движением…

Пригвожденный к полу, паучок взбрыкивает всеми восемью лапками и затихает.

Осколки аметиста рассыпаны вокруг меча, торчащего из камня. Драгоценное крошево медленно гаснет, умирает бесполезным стеклом.

— Не-ет!! За что?! За что вы ее убили?! — душераздирающий крик Солейн.

Она бросается к этому крохотному каменному существу, которое когда-то было, кажется, ее единственным другом. По щекам Солейн крупным градом слезы.

А потом ее лицо — мое лицо! — подергивается крупной рябью, как гладь пруда под струями ливня.

Она сдавленно охает, закрывается обеими ладонями и отворачивается.

Я чувствую, как возвращается чувствительность тела — сначала покалывание в кончиках пальцев на ногах, потом выше и выше, вот уже ощущаю твердые объятия сильной руки на моей талии, горячее дыхание на своем лице…

— Морвин… — шепчу несмело.

Поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом. Робкой улыбкой пробую губы — все еще непослушные, дрожащие.

В его глазах такая буря эмоций, что кажется просто невозможным облечь ее в слова. И он просто обнимает меня крепче — обнимает до хруста костей, утыкается мне носом в шею, прижимается лицом к волосам и вдыхает запах.

— Тысячи мелочей… из которых состоишь ты… она никогда бы не смогла повторить их. Моя Маэлин. Только моя.

Сдавленные рыдания Сол. И от ее горьких слез — честных, на разрыв — что-то переворачивается у меня внутри. Так плакала Дженни, когда рассказывала мне о том, что кажется, потеряла Олава навсегда.

Я осторожно отстраняюсь.

— Можно мне… дай мне пять минут, ладно?

Морвин нехотя выпускает меня из рук, я вижу по лицу, что у него огромные сомнения насчет того, стоит ли, но он все же доверяется мне, за что я безумно благодарна.

Наконец-то нащупываю ступнями пол. Делаю пару нетвердых шагов в сторону. Комната слегка кружится.

У меня в голове рождается одна безумная мысль. И чем дольше я думаю, тем меньше она кажется мне безумной.

Сфера не пропускает только людей. Такой защитный механизм. Животные всегда могли спокойно ко мне подходить. Даже паучок легко преодолел Щит, потому что он — не человек. И если верна моя догадка, Солейн тоже. А значит, у меня может получиться…

У меня получается. Я опускаюсь на пол чуть позади и кладу руку на плечо Сол, а она от неожиданности замирает, прекращает плакать. Сдавленно бросает — глухим голосом, сквозь пальцы:

— Уйди от меня. Станешь теперь играть в добренькую Эмму. Я жалкая, да! Я знаю. С самого детства знаю. Но твоя жалость мне не нужна. Уйди! Не смотри на меня. Не смотри на меня… такую.

Но я не могу уйти. Теперь я понимаю, почему с самого начала относилась к Солейн не так, как к другим студенткам, совершенно мне чужим. Почему никогда, даже если очень-очень сильно злилась и ревновала, не могла ненавидеть по-настоящему. Чувствовала в ней этот внутренний надлом.

Говорю ей тихо, осторожно, и мысленно скрещиваю пальцы — потому что мечтаю достучаться до нее на этот раз.

— Я знаю, почему ты боишься показать настоящее лицо. Я знаю твою тайну. Почему ты так сильно мне завидуешь. Почему хочешь занять мое место. Почему твой отец тебя стыдится. Солейн Эв — это ведь почти настоящее имя, да? Почти. «Эв» — сокращенное «Эдвард Винтерстоун», правда? Паршивая овца семейства Винтерстоунов. Мой дядя, который пропал много лет назад. Укатил за моря и завел себе по слухам где-то семью. Которую не хочет никому показывать. Теперь я, кажется, понимаю, почему. Твоя мама — она ведь не совсем человек, да? И ты поэтому думала, что сможешь обмануть пепелище и оно подарит тебе семечко. В тебе тоже — кровь Винтерстоунов!

Солейн перестает даже всхлипывать — ее плечи напряжены, в наступившей звенящей тишине она вся, словно натянутая струна, что вот-вот порвется. И я вдруг очень живо и отчетливо представляю, что она пережила.

Поддаюсь порыву и обнимаю крепко ее за шею, кладу подбородок сзади на плечо. Хотя с огромным удовольствием и придушила бы тут же, по-родственному.

— Какая же ты дура, Сол! Ну почему сразу не призналась нам с Дженни? Мы были бы счастливы узнать, что у нас есть двоюродная сестра. Ну подумаешь, немножко стерва и зараза… но сестер же не выбирают!

Глава 62

Она сердито поводит плечом, чтобы стряхнуть мои неловкие обнимашки, но не делает попытки отстраниться. Только по-прежнему закрывает лицо.

— Как… ты догадалась?

— Мне давно покоя не давали все эти твои странности. А сейчас… ты просто когда ревешь, становишься похожа на Джен. У меня вдруг как щелкнуло. И ты слишком очевидно с самого начала пыталась занять мое место — во всем. Непонятно, с чего бы вдруг. И кстати, мне тебя по-прежнему хочется придушить!

— Так, Эмма! — вмешивается решительно Морвин. — Или души уже, или отойди от нее! Я не слишком доверяю змеям, даже если у них вырваны ядовитые зубы.

Вздыхаю и все-таки разжимаю руки. Осторожно застегиваю платье на спине Солейн — застежка слушается меня, как ручная. Во-первых, я никогда не цеплялась за вещи, потому что слишком хорошо знала, что такое настоящие драгоценности, которые не купишь ни за какие деньги. Ну а во-вторых… если я не застегну, оно просто-напросто упадет уже с Сол, а мне бы меньше всего хотелось этого! Вдруг не успею Морвину глаза закрыть.

— Ну почему мне досталась в сестры такая наивная дурочка… — шепчет Солейн, но голос у нее — совершенно сбитый с толку, и последние следы ехидства облетели с него, как шелуха.

Улыбаюсь украдкой и поднимаюсь с пола — с трудом, ноги еще не очень хорошо слушаются. Просто мне не хочется, чтобы Морвин слишком за меня волновался. А я давно научилась различать его истинные эмоции через иронию. Волнуется.

С огромным удовольствием возвращаюсь в его объятия, в которых так тепло и безопасно.

— И я что-то не понял — где твой панцирь? — беспокойно ощупывает меня взглядом с ног до головы, хмурит темные брови.

Улыбаюсь довольно.

— А у меня все лучше получается им управлять! Все ты, между прочим. С тобой моя магия начинает слушаться. Потоки силы расплетают узлы, расправляются… как лепестки розы. Это так удивительно и странно! Помню, в наш первый день здесь я чуть на расшибла Солейн нос своей Сферой. А вот прошли какие-то считанные недели — и щит даже почти пропустил Дженни! И совсем пропустил мою… еще одну сестру. Он ведь только на людей реагирует. А Сол… не очень человек. Кста-ати, сестренка, может, уже хватит прятаться, и ты покажешь нам свой истинный… Сол!!