Книга Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне (сборник) - Джадсон Пентикост Филипс

– Я же постоянно прислушивался, – продолжил Питер. – Для всякого, кого интересует смех, его там было в избытке. Но не того особенного хихиканья, которое с ужасом стало преследовать меня.

Гарделла был пунктуален. Поднял прошлогодние записи в книге учета гостей приюта – никто из семерых в день трагедии Питера в «Дарлбрук» не приезжал. Затем он поднял тему знакомства Брейдена с Мартой Тауэрс. Но если ждал, что Дорис взорвется, его постигло разочарование. Она не повела бровью. Видимо, муж ее предупредил, что возможен такой разговор.

– Это было до эры Дорис, – сказала она инспектору и повернулась к мужу: – Тебе с ней было хорошо, дорогой?

– С тобой не сравнить, – усмехнулся Брейден.

Гарделла чуть не расшиб кулаком стол Макса. Он внушал страх кому угодно, но только не этой неслыханной компании. Он сообщил, что им будет предъявлено обвинение в угоне автомобиля и порче государственной собственности – машины полиции штата. На следующее утро их увезут и поместят в камеру.

Дебоширы зааплодировали. Последнее слово осталось все-таки за Брейденом. Он подошел к Питеру и усмехнулся разбитыми губами:

– Мы с тобой недоговорили, папаша. Ты умудрился приземлить меня в баре. В следующий раз посчитаемся.

– Только попробуй еще раз устроить беспорядки, приземлишься надолго, – предупредил Гарделла.

– И ты тоже в моем списке, жирняк.

Трое молодых людей и Митчел встали за спиной Брейдена, и Питер подумал, что опять придется драться. Гарделла, не вставая из-за стола, прошипел:

– Давайте начинайте, а то я сегодня целый день скучаю.

В этот миг коротышка-детектив был очень выразителен, и счет изменился в его пользу.

– Выбор места и времени за нами, – хмыкнул Брейден.

Семеро покинули кабинет и при этом так гоготали, словно им было море по колено. Гарделла, чертыхаясь, допил остатки виски, и тут, как сказал Питер, он произнес речь:

– Вы думаете, они психи, Стайлс? Если работаешь в полиции, встречаешь таких каждый день. У них водятся деньги, иначе они бы не приехали в «Дарлбрук». Думаете, только выросшие в трущобах презирают закон и порядок? Не обманывайтесь. Мы просто не часто читаем о таких в сводках. Они творят безобразия, но богатые родители отмазывают деток, и люди ничего не узнают. Страна свободных. Это выражение приобрело иное значение. Свободные ненавидеть, проявлять нетерпимость и фанатичность, смеяться над законом своей страны. Свободные злословить и клеветать – нагнетать атмосферу, способствующую насилию и убийству. Нападать на храмы, уничтожать детей. Вот что такое страна свободных, в которой мы сегодня живем.

В том, что на нас надвигается, отчасти повинны люди моего возраста. Рухнула система уважения закона, когда благодетели человечества заявили, что нам нельзя покупать спиртное. Стали верховодить бандиты, потому что каждому хотелось выпить перед обедом. Нам не запрещали выпивать – никому не было дела до того, где мы брали напитки. Убийство стало профессией. Люди не сопротивлялись, если получали спиртное. Отменить сухой закон? Нет, конгрессмены отменять закон не захотели. Доброхоты могли их прокатить на следующих выборах. Пусть лучше наши города контролирует Аль Капоне и ему подобные, только бы не разрешать народу свободно покупать спиртное. Пока автомат целит не в нас, черт со всем.

Потом нашелся решительный человек – сухой закон отменили. Но ни прежний образ жизни, ни прежний образ мыслей не вернулись. Оглянитесь вокруг. Смерть ниггерам и их прихлебателям. Закон для всех, но только не для меня. Равные права для всех, но не для тех, кто мне не нравится. Только тронь мою собственность, пущу тебе пулю в лоб. А на собственность других наплевать. Вот какова наша страна свободных! – Инспектор улыбнулся Питеру и грустно посмотрел на пустую бутылку. – Надо было поберечь на День независимости.

Вот так неожиданно раскрылся наш Гарделла.

Пока все это происходило, я бродил по приюту в поисках Лоры. В третий раз прошел через вестибюль, и этот путь меня вывел к полицейскому. Тот дежурил у лестницы и не пускал в номера гостей, которые еще не прошли досмотр. Спросил его, не видел ли он Лору, и в этот момент сам заметил ее – она шла со второго этажа. Хваталась за перила, и мне показалось, она не сможет дойти по лестнице вниз. Я бросился к ней. Ее лицо было белее пергамента, а когда она невидящим взглядом посмотрела куда-то мимо меня, я заметил на ее щеке кровь. Она текла из раны у кромки волос.

Девушка уже падала, но я оказался рядом, сумел подхватить ее, и мы вместе почти скатились с последних трех ступеней.

Часть IV

1

Вдвоем с полицейским мы отнесли Лору в медпункт. Там на операционном столе покоилось накрытое простыней тело Мортона Льюиса. Мы устроили раненую в шезлонге, и полицейский побежал за доктором Френчем.

Я мало смыслю в медицине, но решил действовать: нашел чистое полотенце и смочил холодной водой из-под крана. Встал на колени перед Лорой и стер кровь с ее лица. Глазам открылась глубокая рваная рана над левым виском, из которой текла кровь. Веки Лоры затрепетали, и я тихо позвал ее по имени.

Она открыла глаза – мутные от страха и боли. И с облегчением, судорожно выдохнула:

– Джим! – Но тут же снова потеряла сознание.

Питер и Гарделла прибежали прежде врача. Стайлс выглядел потрясенным, толстый детектив превратился в пылающий гневом шар. В течение часа убийца нанес два удара, хотя полицейские и их помощники были начеку. Я почти ничего не мог объяснить инспектору, кроме того, что увидел Лору на лестнице и успел подхватить, не позволив скатиться по ступеням. Вспомнил, что Рич сказал, будто минут за двадцать-тридцать до того, как появиться на лестнице, она кому-то звонила по телефону из своего номера.

Видимо, мы трое пришли к одному и тому же выводу: девушка звонила в Нью-Йорк, пытаясь выяснить, кто был знакомым ее сестры. Неизвестный решил не дать ей возможность такую информацию получить или передать другим, если она уже все узнала. Никто из нас не сомневался, что ключ к разгадке трагедии находится в руках мужчины, который так отчаянно долго скрывает свое имя.

– Он, должно быть, лишился рассудка. – Гарделла пытался всеми силами сдержать гнев. – Не может же не понимать, что рано или поздно мы до него доберемся!

– Повесить можно только раз, – холодно заметил Питер. – Он рассчитывает на эту неприятную истину. Сколько бы вы ни говорили, что продержите людей здесь всю зиму, через сутки вам придется всех отпустить. Он уедет вместе с остальными и навсегда скроется.

В этот миг в медпункт ввалился Джордж Причард и, остановившись на пороге, взглянул на распростертое в шезлонге тело дочери.

– Она умерла? – прошептал он.

Я все еще стоял перед Лорой на коленях, пытаясь остановить полотенцем кровь.

– Минуту назад говорила со мной, а затем опять потеряла сознание.