Книга Королевская кровь. Темное наследие - Ирина Котова

– То, что я не идиот – сначала развести пожар, а потом звонить, чтобы его потушили? – предположил Люк с усмешкой.

– Отводите подозрения, – с легким презрением пожал плечами Розенфорд.

– Это я могу, – согласился его светлость, и лорд Дэвид нахмурился.

– Хватит, Дармоншир. Сейчас вы мне расскажете, что там произошло. Или выйдете отсюда в наручниках. Вы утомили меня.

– Мы оба понимаем, – протянул Люк, – что, если бы вы могли меня арестовать, вы бы уже арестовали. Преступление произошло, как вы говорите, больше двух недель назад, а вызвали вы меня как подозреваемого только сейчас. Почему?

Розенфорд поморщился, потер длинный подбородок с едва заметной рыжей щетиной, сел в свое кресло. В нем он выглядел очень респектабельно – да и вообще этот деревянный кабинет с красной бархатной обивкой смотрелся очень добротным и внушающим доверие. Лорд разведчик о чем-то задумался, поглядывая на Люка.

– Потому что по крайней мере одно убийство было совершено точно не вами, – наконец решился он. – Убитый Уильям Доггерти задушен, второй лежал рядом с разрезанной удавкой, в кармане у него нашли запасные. На канистре нашли его отпечатки. Огонь успели потушить. И я хочу знать, лорд Лукас: что вы там делали?

– Откровенность за откровенность, лорд Дэвид, – легко ответил Люк. – Доггерти работал на меня. Он искал тех, кто заказал мое убийство. Видимо, нашел. И решил поделиться со мной. Но не успел. И теперь мой вопрос: вам известно что-то о том, кто устраивает на меня покушения?

– Расследование идет, Дармоншир.

– На чем они приехали? Убийц было больше чем один. Не пешком же они пришли.

– Кроме вашей и машины Доггерти во дворе никаких автомобилей не было, – отрезал Розенфорд. – Дармоншир. Если у вас есть информация, которая может помочь следствию, самое время поделиться. Третьего раза вы можете не пережить.

– К сожалению, Доггерти был моим единственным выходом, – мрачно сообщил Люк. И под внимательным взглядом начальника разведки рассказал о своем сотрудничестве с Псом. Опустив острые детали, конечно. И ни словом не упомянув о Софи.

Если кто-то здесь имеет доступ к материалам или сам лорд Дэвид как-то связан с убийцами (хотя вероятность этого крайне низка) – не помешает их успокоить.

– Мой вам совет, – очень сухо сказал инляндец на прощание. – Уезжайте в Вейн, он достаточно укреплен. И переждите там.

– Я подумаю, – так же сухо ответил Люк, и они с неудовольствием пожали друг другу руки. Через несколько минут герцог Дармоншир, раздражаясь из-за усиливающейся боли в плече и локте, уже выруливал с парковки дворца, направляясь домой.

Он уже несколько дней как очнулся от виталистического сна – и единственное дело за это время, которое завершилось удачно, не относилось к расследованию. Люк посетил, как и собирался, Лесовину, затем Блакорию и вернулся очень довольный. Все получилось просто идеально.

А вот остальное не так радовало.

Захваченный Альфред Дьерштелохт, как и его люди, всё еще находились в камерах замка Вейн. Никто не вламывался к Люку с требованием освободить их или с угрозами. Видимо, принц Лоуренс Филипп так впечатлился тем, как выглядел герцог при их последней встрече, что понял: болтать об этом не нужно.

К сожалению, помощники блакорийского барона сказать могли немного, хотя Леймин очень старался, выуживая из них информацию. Был приказ, они его выполнили. Мотивы, причины им никто не объяснял.

Зато из общения с бароном сразу после его захвата Люк сделал необходимые выводы. Первый: против него работает очень сильный менталист, который поднаторел во внушении. Возможно ли, что это темный, как Соболевский? Или кто-то из белой аристократии, скрывающий свое умение? Точно можно было сказать, что это не высокородный йеллоувинец – хотя они и сильнее всех в ментальной родовой магии, но на охоте точно ни одного сына Желтого ученого не присутствовало.

Или же преступник – из классических магов-менталистов? Мог ли он же насылать проклятия на аристократов из списка наследования?

Второй вывод: похоже, убийства аристократов и покушения на него, Люка, связаны.

Третий: злоумышленник или его сообщник – явно из окружения барона. И Дармоншир очень подозревал, что не обошлось тут без участия старшего Дьерштелохта.

Ну и четвертый: он, Люк, представляет собой какую-то опасность. Но какую и для кого? Прав ли Тандаджи, предполагающий, что покушения связаны с особым вниманием короля Луциуса к новоиспеченному герцогу и это просто политические игрища?

Были и другие выводы, смутные подозрения и целый ворох версий, которые герцог и собирался проверять.

А еще он снова отложил в копилку памяти и уберегший его от выстрела, самостоятельно возникший щит (второй или третий раз, считая случай на охоте?), и так внезапно и удачно налетевший ураган. Последнее было слишком даже с учетом того, что его любит удача. Факты и странности копились, и Люк давал им отлежаться, не торопясь раскрывать и эту загадку. Сейчас важно было другое.

Через час его светлость сидел у себя в кабинете, разложив перед собой записи. Люк опять начал наносить визиты. Теперь – живым и здравствующим аристократам из первой двадцатки списка наследования, разбавляя их не относящимися к делу встречами – чтобы никто не обнаружил закономерность. Вел светские беседы, мягко переводил тему на общих знакомых, а дальше было дело техники:

«Как трагически погибла мать Таммингтона. Нелепейший несчастный случай. Я сам однажды поскользнулся на ровном месте и чуть не свернул себе шею, представляете?»

Обычно этого было достаточно, чтобы собеседник выложил информацию обо всех неприятностях, которые с ним случались с раннего детства. А их, надо сказать, оказалось немало. Только вот не было между ними ничего общего.

Сейчас лорд Дармоншир ворчал вполголоса, пытаясь неловко щелкнуть зажигалкой. Если бы кто-то прижался ухом к двери, он бы услышал обрывки ругательств, глухие удары, когда взбешенный собственной несостоятельностью его светлость пинал ящики стола, и размышления вслух. Так думалось легче.

– Есть, есть что-то общее. Не может не быть. Что-то я упускаю… проклятый Дьерштелохт!

Герцог снова выругался, переложил зажигалку в правую руку и поджег сигарету.

Подвижность левой руки почти восстановилась, но пальцы слушались еще неохотно, и ныла она противно, хуже, чем воспаленная десна. Виталист обещал, что за две недели ежедневных процедур все пройдет, и настойчиво предлагал обезболивание.

Но Люк и так чувствовал себя вялым и немного отупевшим от лечения. Больше всего его раздражали расслабленность и неповоротливость ума. Будто он не может сложить два и два.

Проговаривание вслух помогало собраться.

– Думай, думай, Люк… так… предположим, убийства все-таки происходят с помощью проклятия. Провоцируется цепь несчастных случаев, которые рано или поздно приводят к смерти. Что-то или кто-то активирует его. Проклятие накладывается не на жертву. На кого? На родственника жертвы? На жилье? На одежду? Черт, нет. Хеммингем погиб на посту, из одежды – военная форма, родные до этого не навещали. Да и как можно провернуть проклинание одежды стольких людей и не засветиться?