Книга Колыбельная для жертвы - Стюарт Макбрайд

Джейкобсон ткнул носком ботинка в панель между ножками стола:

– Есть ли какая-нибудь причина, по которой наш знаменитый коллега Найт здесь не присутствует?

Я не стал скрывать улыбку:

– Детектива-суперинтенданта большие начальники вызвали на телеконференцию. Очевидно, обычай нанимать наемных убийц в качестве консультантов противоречит установленному порядку.

Джейкобсон сморщился, мышцы щек задергались. Сдержал смех.

– Какой позор!

– Так, все, – Несс снова уронила руки вдоль туловища, – нечего тут злорадствовать. Старший констебль заинтересовался Вирджинией Каннингем и Чарли Пирсом. – Выдохнула, наклонилась вперед. – Мистер Хендерсон, вы в школе проходили «Песню для умирающего»? Нет? Это стихотворение. Уильям Деннер, кажется. Там про ворона, который, сложив черные, как кровь, крылья, важно прохаживается перед добычей, которую принесла ему темнота, и ждет, когда умирающий испустит последний вздох… Почему, когда я это вспоминаю, всегда о вас думаю?

– Мы не знали, что Чарли был там. Не могли знать.

Она сунула руку в ящик стола и достала пакет для улик. Потом натянула на руку синюю нитриловую перчатку и вынула, взяв двумя пальцами, мобильный телефон. Потыкала пальцем по экрану и показала Джейкобсону.

Из динамика донеслась «Храбрая песня», которую пела Виктория Каннингем.

Когда песня закончилась, Несс сунула телефон обратно в пакет и закрыла его.

Джейкобсон выдохнул:

– Это… плохо.

Я ударил по столу:

– Что еще мы могли сделать? Мы не имели права обыскивать дом, и…

– Знаю, знаю. – Несс покачала головой, стянула с руки перчатку и бросила в мусорную корзину, стоявшую рядом со столом. – Родителей Чарли это просто убьет, когда на суде продемонстрируют. Я уже не говорю о судебных исках. И призывах провести общественное расследование.

Элис сунула руки в карманы:

– Может быть, я поговорю с Вирджинией Каннингем? В смысле, совершенно очевидно, что это она сделала – сама сняла на телефон, когда его убивала, – но, может быть, удастся выяснить, почему она это сделала, и, может быть, это даст родителям Чарли хоть какое-то успокоение?

– Ну… думаю, хуже не будет.

Как только дверь за Элис закрылась, Несс снова ссутулилась. Еще раз зевнула во весь рот. Посмотрела на залежи документов на своем рабочем столе:

– У нас ничего нет – ни свидетелей, ни жертв, улики скомпрометированы, и пока он не признается, мы можем его закрыть только за кражу и попытку повлиять на ход следствия. И через четыре года он выйдет. А мы вернемся к тому, с чего начинали.

Джейкобсон шлепнул ладонями по коленям:

– Нет, не вернемся. Мерзавца держат под арестом, и это уже что-то. Будем держать его взаперти, подадим на продление и найдем его операционную. Со временем. – Джейкобсон встал. – Думаю, команде надо выпустить пар. Мы его поймали.

– Прости, Медведь, но я думаю, что сейчас не самое удачное время, – вздохнула Несс. – У нас три женщины пропали, и они умрут, если мы их не найдем.

Я с трудом поднялся со стула:

– Никто и не собирается праздновать, пока не найдем Рут, Лору и Джессику.

Он приглушил голос:

– Я понимаю, но…

– Сколько у них времени осталось, тридцать шесть часов? Может быть, сорок восемь? У нас нет времени, чтобы заниматься разной…

– Ну, во-первых, умереть от обезвоживания можно только дней через десять. Во-вторых, вы на себя посмотрите. – Посмотрел на нас. – Элизабет, сколько часов вы провели вчера на ногах? Четырнадцать? Шестнадцать? А позавчера? А еще раньше?

Она махнула на него рукой:

– Да не в этом дело. Мы должны…

– Дело именно в этом. Вы умрете стоя, и у нашего Хромого Вундеркинда под глазами такие мешки, которые могут только панде понравиться. И остальная команда в таком же состоянии. Пройдет совсем немного времени, и они начнут ошибаться.

Я врезал тростью по архивному шкафу, он зазвенел.

– Нам нужно найти их.

Несс перевела взгляд с пачки входящей корреспонденции на такую же пачку корреспонденции исходящей, потом на пачки документов, разложенных по всему столу:

– Прекрасная идея, Медведь, но мы не можем.

– Ну я же не говорю, что мы всей толпой должны отправиться в паб за пивом с караоке, я говорю, что команде нужно дать небольшую разрядку. Половину отпустить домой вовремя – для разнообразия. Напишем список заданий и заставим ночную смену их выполнить. А потом вы можете продолжать.

– Но…

– Джессика, Рут и Лора не умрут оттого, что вы пошли домой поспать немного. Если ночная смена что-нибудь нароет, они вам позвонят. А завтра все должны быть подзаряжены и готовы прищучить сукиного сына.

А Раскольник начнет резать Хитрюгу на кусочки.

* * *

Ненова со скрипом подвинула стул, прищурилась на телевизор. Ее напарник, Маккевит, надорвал еще один пакет чипсов, с сыром-луком, и стал метать их из пакета в рот, как промышленный робот. Хрустел, в то время как экран заполнялся Вирджинией Каннингем.

Она села на стул, потом появился ее адвокат и сел рядом с ней. Помятый мужчина в вельветовом пиджаке с кожаными заплатками на локтях. Над левым ухом торчал завиток волос. Достал из портфеля пачку документов и стал в них копаться. На своего клиента ни разу не взглянул.

Элис приложила голову к моему плечу, судорожно вздохнула.

Я потер ей спину:

– Ты в порядке?

Она не подняла глаз:

– Такой длинный день.

На экране детектив-суперинтендант Несс приказала констеблю объявить дату и время, потом кивнула:

– Уверена, вы хотите сделать заявление.

Каннингем провела пальцами по крышке стола. Платье мятое, на белом кардигане не хватает одной пуговицы.

– Я… – Облизала губы. – Я хочу признать себя виновной в похищении и убийстве Чарли Пирса. Я думала об этом и хочу… – Нахмурилась, как будто пытаясь вспомнить что-то. Когда снова заговорила, слова получались мертвыми и плоскими. Репетировала, наверное. – Я не хочу, чтобы его родителям трепали нервы на суде. Они достаточно настрадались.

– Понятно. – Несс посмотрела на адвоката. – И?

Он передал через стол верхний лист из пачки:

– Полное признание вины, подписанное, засвидетельствованное, с проставленной датой. Мы хотим, чтобы это было принято во внимание при вынесении приговора.

Каннингем опустила глаза:

– Я просто… я вроде как хотела попросить прощения за то, что сделала, понимаете, чтобы меня поместили в какое-нибудь место, где я бы могла получить помощь, в которой нуждаюсь. Чтобы мне стало лучше. – Провела рукой по выпирающему животу. – Ради моего ребенка.