Книга Черная сага - Сергей Булыга

А я сказал:

– Но я же рядом, Сью. Кого тебе бояться?

– Тебя я и боюсь, муж мой.

– Меня?!

– Да, муж, тебя, – сказала она уже громче. И уже даже немножко с обидой. Потом сказала еще вот что: – Ты стал совсем чужой. Ты совсем забыл обо мне. Ты теперь все время с ним да с ним. И вы все время шепчетесь. Он околдует тебя, муж. Он же колдун!

– Ну и колдун, – сказал я. – Ну и что? – и тут я обнял Сьюгред, и сразу сказал дальше: – Но колдуны бывают всякие. Вот даже он! Вот ты говоришь про него, ты на него гневаешься, а сейчас знаешь что ОН мне сказал? Что этой зимой, в самом начале, у нас с тобой родится сын, и все будут его чтить! – и я ее поцеловал и повторил: – Чтить, милая. Твой сын!..

Но Сьюгред отстранилась от меня и сказала:

– Так то когда еще будет – зимой! А уже завтра ты забудешь обо мне. Ведь завтра мы придем к тому поселку, и твой отец и твоя мать выйдут к тебе. А если даже и не выйдут, то Владивлад, он же колдун, он все равно отведет твои глаза – и ты забудешь обо мне, и мы с тобой расстанемся!

– Да что ты, милая! – воскликнул я. – Да как же мы с тобой расстанемся! Ведь Вепрь мне обещал!

– Что Вепрь! – гневно сказала Сьюгред. – А вот…

Но тут она не сдержалась и заплакала. Я утешал ее, как мог, я целовал ее и обнимал, я шептал ей нежные слова… И это было хорошо и правильно! Но еще правильнее было тогда первым делом спросить, откуда это у нее такое предчувствие. Но я не сделал этого. Я сразу же забыл о нем! Потому что я, если честно сказать, просто не обратил на это внимания. Я только утешал Сьюгред, как мог – и Сьюгред успокоилась, и я был этому очень рад. Потом Сьюгред заснула. А я долго лежал… и думал, честно вам скажу, не о ней, а о тех, кого я завтра должен встретить. С тем я и заснул.

А утром встал раньше обычного и сразу начал всех торопить, чтобы мы скорее выступали. Но Владивлад сказал, что вначале он должен снестись со смердами – он так и сказал о своих градских: «смерды» – и жег сигнальные дымы, и требовал от них ответа, и был очень гневен. А градские – тоже дымами – ответили, что у них всё хорошо и что они идут за нами следом, а что они никак не поспевают, так это потому, что берега очень болотисты. Но, заверяли, все равно придут и встанут с нами заодин. А Владивлад им не верил – и снова посылал дымы, грозил, что вырвет тысяцкому бороду! Тогда от них опять были дымы, они опять клялись…

Но Владивлад махнул рукой – и мы пошли садиться на корабли. Владивлад был очень гневен. Мы начали отчаливать от берега, и сразу стало слышно, как он опять начал кричать, теперь уже на своих воинов, потому что, он кричал, они все безголовые и все предатели. Потом он начал им грозить. А потом, когда мы уже вышли на стрежень и растянулись в линию, его голоса стало совсем не слышно. Мы шли вверх по реке навстречу Барраславу, криворотым…

И еще той хижине, которая стоит в каких-то двадцати взрослых шагах от берега. Только об этом я тогда и думал – только о той хижине. То есть я думал только о себе, а о Земле не думал. И я также совсем не думал о том, что умер Хрт и что умерла Макья, что я иду навстречу криворотым, и что если я их одолею, тогда я опять вернусь в Ярлград…

Да что Ярлград и что всё остальное, когда я тогда забыл даже о Сьюгред! Я тогда во все глаза смотрел на берега и вспоминал свои видения, и ждал, когда же наконец я увижу тот поселок. Теперь-то я его узнаю, думал я, теперь-то я его не пропущу, как в тот поход, когда мы с Хальдером ходили жечь Владивладу бороду, а после возвращались и я смотрел, смотрел но так и не высмотрел. А теперь я смотрел по-другому! Но, как и в прошлый раз, я не видел того, чего хотел увидеть. А в тех поселках, мимо которых мы тогда проплывали, я не видел никого. То есть все они уже были брошены, люди уже покинули их и бежали кто куда, спасаясь от криворотых. А мы шли криворотым навстречу. И вот только я так подумал…

Как я увидел – вот оно! Я не ошибся! И берег там был точно такой же, каким я видел его во сне, и был тот же песок, и та ракита, и та хижина! Я подскочил и закричал:

– Право греби! Лево табань! Причаливай!

Гребцы смешались. Я кричал! И, наверное, это было так страшно и так удивительно, что Лайм махнул рукой – и они начали поворачивать. Но мне казалось, что они делают это очень медленно, и поэтому я постоянно их торопил! Я прямо не находил себе места от нетерпения! А когда они уже подгребли совсем близко, Сьюгред быстро подступила ко мне, взяла меня за руку и уже хотела мне что-то сказать…

Но я ее не слушал – оттолкнул. И прыгнул через борт! И побежал по воде! И выбежал на песок! А дальше – по взгорку! К хижине! Вбежал…

И замер. Потому что увидел, что там всё именно так, как я это видел в тех своих страшных снах: стол, лавки, печь. И, конечно, никого там не было. И вообще было понятно, что там давно никто не живет: там уже даже на столешнице рос мох. Я постоял, посмотрел по сторонам, после свел пальцы крестиком…

Но ничего не случилось. Потому что умер Хрт! И Макья умерла. Тогда я, хоть меня всего трясло, прошел за печь. Там я увидел ту свою лежанку, на ней лежал тюфяк. Я осторожно тронул его рукой и сразу же почувствовал, что он весь прогнил. А я здесь когда-то лежал, а мать меня баюкала, печь была теплая, и мне было тепло, отец входил и говорил: «Хрт в дом!» А мать: «И Макья ждет!» А я тогда, соскочив с лежанки, сразу бежал к отцу. А тут, подумал я и оглянулся…

Но дальше уже ничего не подумал! Потому вдруг меня как кто мечом по голове ударил! Шлем будто сразу пополам! А боли совсем не было. А только вдруг стало темно, и я – но как будто уже и не я, а непонятно кто, а, может, и никто уже, упал. И сколько я так лежал, я не знаю. А когда я очнулся, то сразу даже не смог открыть глаза, а просто лежал и прислушивался. Но ничего слышно не было. Тогда я набрался сил, открыл глаза и увидел, что я лежу в шатре. И это мой шатер. Рядом со мной сидит Сьюгред. А дальше, в ногах, сидит кто-то еще, черноволосый и чернобородый, и брови у него черные, и нос с горбинкой. Я его не знаю, подумал я, я его вижу в первый раз. Я посмотрел на Сьюгред. Она смотрела надо мной, в другую сторону. Я посмотрел туда же – и увидел Владивлада. Сьюгред и Владивлад стояли возле меня на коленях с обеих сторон. Владивлад держал в руках кувшин. Владивлад что-то тихо сказал, Сьюгред начала поднимать мне голову…

И Владивлад сразу стал поить меня из кувшина. Какая это была гадость! Какая она была жирная и вонючая! Это, я сразу подумал, должно быть, волчье молоко! А после подумал: да, это оно самое. Я выпил его, лег. Мне сразу стало легче. Тогда я повернулся к тому черноволосому и спросил у него:

– Ты кто?

А он сказал:

– Я – Барраслав.

А я тогда:

– Будь здрав, ярл Барраслав.

Он улыбнулся и кивнул. А я хотел еще что-то сказать…

Но тут мои глаза сами собой закрылись – и я опять стал никто, совсем никто, и это хорошо, подумал я, потому что зачем мне кем-то быть…