Книга Чужая корона - Сергей Булыга

— Хоть бы хлопы пришли да перебили их, что ли!

Но хлопы в город не идут, говорят:

— Га, нашли дурней! Демьян к вам уже сходил, а теперь землю парит. А нам и дома добро, и тепло, и сытно.

Так там оно и есть. А нас они из городов не выпускают. А кто выйдет, тому сразу смерть. Поганые хлопы!

Да только они теперь уже не хлопы, теперь они братки, все равные. Но есть у них уже и поважаные братки, это которые всем там заправляют. Недавно такие поважаные, с охраной, конечно, приходили к нам в Глебск. Амельян из Грибцов и Шпиридон Кавалочский. Нюра их принимала, угощала абаранками. Из последней муки напекла! Они взяли у нее несколько возов всяких нарядов, украшений, кое-что из мебели красного дерева, а особенно их заинтересовали зеркала, сказали, это ихним бабам будет до сподобы, и уехали. Правда, теперь, это от них, поважаных братков, у наияснейшей есть кое- что из провизии. Я вчера у нее был, угощался. Она говорила:

— Ничего, Сцяпашка, не печалься, у меня добра навалом, еще надолго хватит. Но надолго нам и не надо, зима же скоро кончится.

Га! Нравится мне ее оптимизм! Я вернулся домой, развел огонь…

А знаете, чем я теперь свою печь топлю? Вот, правильно! Книжные полки я давно уже сжег, теперь пришел черед…

Ну, вы понимаете! Прав был покойный доктор Думка: Цмок до моих книг добрался! Я, правда, пока что жгу самые худшие из них, самые, скажем так, неактуальные. Но кто знает, сколько еще эта зима продлится? Мало ли какой теперь у Цмока сон! Вдруг он взял и на сто лет заснул? А что! С него теперь станется! Я когда такое подумал, наполохался, полез в подвал, там сел напротив черепа, посмотрел ему прямо в глаза и спросил:

— Долго ли еще ты будешь дрыхнуть, скотина?!

Он ничего мне не ответил. Я подождал еще немного и полез обратно наверх. Наверху, возле печи, теплее. Я теперь там день и ночь сижу, греюсь, думаю. И вот что я недавно надумал. Наверное, когда нас было еще мало, Цмок нас почти что не трогал, терпел. А как только нас стало много, как стали мы пущу рубить да дрыгву осушать, тут он не вытерпел, сильно озлобился, вышел — и вон что натворил. А может, это вовсе и не оттого. Отчего это на самом деле, это только он, поганый Цмок, один и знает. А я точно знаю только вот что: была у нас держава, а теперь ее нет. Все в одночасье одичали! А скоро и дороги у нас зарастут, потом и сами мы повымираем, хлопы придут в города, их поважаные станут панами, паны выберут среди себя наихитрейшего и наизлейшего и назовут его Великим князем…

И что, опять, что ли, все начнется сначала? Или мы, может, все-таки от них отобьемся? Га! Могли бы, конечно, отбиться, Сидор Зуб обещал, говорил, что нам бы только дождаться весны, а там сразу станет легче. Да и Цмок, все говорят, тогда уже проснется, и, может, он возьмет не хлопскую, а нашу сторону. Такое тоже вполне может быть, такое не исключено. Но это уже как он сам решит, это ему виднее. А нам пока что нужно не роптать и ждать весны, ждать, когда Цмок проснется. А что! Мы-то теперь все, весь наш Край, и паны и братки, точно знаем, кто у нас всем заправляет, — один только Цмок.