Книга Сокровища короля - Элизабет Чедвик

– Все кончено, – категоричным тоном заявила Мириэл, давая понять, что эта тема больше не подлежит обсуждению. Она отставила чашу и обвела взглядом комнату в поисках своей одежды. – Я, должно быть, заспалась, судя по всем этим пустым кроватям.

– Да, – подтвердила Элфвен с усмешкой. – Вас решили не тревожить. Госпожа Элисон пошла на рынок, а господин Мартин и господин Николас – на пристань.

Мириэл кивнула.

– И когда они вернутся, я что же, должна встречать их в ночной рубашке? – спросила она.

– Госпожа Элисон развесила вашу одежду у очага, чтобы она высохла, а потом ее еще надо будет привести в порядок. Она сказала, чтобы вы пока надели вот это. – Элфвен вытащила из сундука стопку одежды и подала Мириэл. В стопке лежали чистая льняная сорочка и красивое платье из бордовой шерсти, пара шерстяных чулок, полотняный платок и плетеный ремень. Мириэл переоделась. Она затянулась в талии ремнем, платье собралось в складки. За три недели, проведенные в монастыре Святой Екатерины, она сильно похудела, а Элисон к тому же была женщина пышная. Правда, Николас видел ее и в менее симпатичном одеянии с чужого плеча. Ироничная улыбка тронула ее губы, когда она вспомнила отвратительное серое платье, которое он купил для нее у старьевщика в Стамфорде.

Она допила ежевичный отвар, щелкнула пальцами, подзывая Уилла, и спустилась вниз. День выдался ясный и студеный. С реки дул колючий ветер, но яркий огонь в очаге разгонял холодные сквозняки. Кормилица, сидя на лавке у стены, отправляла в рот ложку за ложкой сладкую пшеничную кашу на молоке. Она кивнула Мириэл и показала на горшок на краю очага.

– Свеженькая, – сказала она. – Отведай.

Мириэл поблагодарила женщину и взяла с полки пустую деревянную миску. Но прежде чем наполнить ее кашей, она подошла к колыбели у лавки и глянула на тезку Николаса. Малыш не спал. Когда она видела его последний раз, его голубые глазки казались слепыми, как у котенка. Теперь взгляд был осмысленным. У него будут сине-зеленые глаза, определила Мириэл. Она склонилась над колыбелью, улыбаясь младенцу. Он поначалу будто удивился, а потом, подражая ей, тоже заулыбался. Завороженная его улыбкой, Мириэл неожиданно для себя стала ворковать с малышом.

– Да, хороший мальчик, – сказала кормилица, внимательно наблюдая за ней. – Возьми его на руки. Он не спит.

Мириэл отставила миску и нагнулась к ребенку. Он был тяжелее, чем в прошлый раз, но, крошечный и беззащитный, по-прежнему умещался на сгибе ее руки, словно там ему было самое место. Она закружила с ним по комнате, показывая ему красочные гобелены, яркие блики на подсвечниках. Его теплое нежное тельце дарило ощущение покоя. Она словно очищалась, держа его на руках.

Кормилица кивнула с улыбкой.

– Ага, – сказала она, – ты будешь ему хорошей матерью.

Мириэл обратила на нее пытливый взгляд, но женщина лишь улыбнулась, почесала нос и продолжила есть кашу.

С улицы донеслись мужские голоса. Дверь отворилась, и в дом вошли Мартин и Николас. Они принесли с собой запах моря.

Мириэл встретила взгляд Николаса и покраснела. Разумеется, не было ничего предосудительного в том, что она взяла на руки его сына, и все же она смутилась. Ей хотелось сказать, что она не пытается занять место Магдалены, но это только усугубило бы неловкость.

– За этим парнем, когда он подрастет, нужен глаз да глаз, если он уже сейчас не знает отбоя от женщин, – заметил Мартин, с улыбкой кивая Николасу на ребенка.

Мириэл взглядом поблагодарила Мартина за то, что тот сгладил неловкость первых мгновений встречи.

– В отца пошел, – сказала она.

Николас насмешливо фыркнул и, подойдя к ней, бережно взял из ее рук сына.

– Надеюсь, с возрастом у него это пройдет или, по крайней мере, он научится смотреть, куда прыгает, – отозвался он.

Они стояли рядом – Мириэл остро сознавала его близость, чувствовала тепло его тела, но ей казалось, что их разделяет невидимая стена.

Она наложила в миску горячей каши и села завтракать. У нее и Николаса сейчас не было возможности остаться наедине, чтобы объясниться и попробовать навести мост через эту стену. Она пыталась выкупить его из плена, он вызволил ее из монастыря Святой Екатерины, но это не означало, что теперь они будут вместе.

– Я уже завтракал, – ответил он, легонько покачивая на руках ребенка.

– И меня нужно было разбудить.

– Ты так крепко спала, что я мог бы звонить во все колокола храма Святого Ботульфа – ты все равно бы не проснулась, – с улыбкой сказал Николас – Даже не слышала, как я выругался, наступив на край своего плаща, хотя это было прямо у тебя над ухом. Я рад, что ты выспалась. Вчера в монастыре ты была похожа на привидение – бледная, изможденная.

Мириэл поморщилась:

– Три недели под чуткой опекой матушки Юфимии кого угодно превратят в привидение. Ты даже не представляешь, как хорошо снова оказаться в тепле… сытно поесть, – добавила она, отправляя в рот последнюю ложку каши. – Монахини говорили, что жидкая похлебка с водой очистят мой организм от вредных соков, которые мутят мой разум, – Она дернула рукой, будто отмахиваясь от чего-то. – Все, с этим покончено. Я поклялась себе никогда больше не вспоминать тот кошмар.

Николас, глядя на нее, сказал:

– Мы с Мартином сейчас были на пристани, ходили послушать новости.

Она встретила его взгляд:

– И что же вы услышали?

– Только то, что монастырь Святой Екатерины нуждается в восстановлении, жить там невозможно. Больше половины зданий сгорели дотла. Шкипер одной баржи сказал, будто бы пожар устроила прежняя настоятельница в состоянии умопомрачения. Все искала своего кота. Сейчас монахинь переселили в Семпрингхемский монастырь. Ни о тебе, ни о Роберте никто не говорил.

– Даже если бы и говорили, теперь это не важно, – заявила Мириэл. – То, что случилось, произошло по воле Господа. Последний всплеск. – Она поежилась.

В комнате повисла тишина, которую при других обстоятельствах, возможно, заполнили бы молитвой по умершему. Молчание нарушил Николас. Он передал сына кормилице и повернулся к Мириэл.

– Пойдем прогуляемся, – предложил он, снимая с крючка на стене плащ Элисон.

Мириэл встала, оправила юбки и накинула плащ на плечи.

На улице дул колючий ветер, солнце почти не грело. Может, и впрямь скоро лето, но в его приближение верилось с трудом. Мириэл куталась в плащ Элисон, радуясь, что он на двойной шерстяной подкладке. Николас пошел впереди, закрывая ее от ветра своим телом. Он шагал к пристани.

– Мартин сказал, что ты родила ребенка, но он умер. – Он взглянул на нее на ходу. Его глаза напряженно щурились на ветру, словно он смотрел в самую сердцевину шторма. – Полагаю, это был наш малыш?

Мириэл прикусила губу.