Книга Эмма Браун - Шарлотта Бронте

– И где же она сейчас? – спросила я.

Она снова напрягла свою память, в которой до сегодняшнего дня была полнейшая пустота, но теперь ее заполнили картинки из прошлого.

– Ее зовут Салли, – улыбнулась она. – Она очень похожа на маму. В отличие от меня она красивая.

– Почему же вам пришлось расстаться?

– Мы не расставались, – удивленно сказала она. – Она всегда была вместе со мной. Она… – Эмма вдруг замолчала, а потом закричала от ужаса.

– Что же ты видишь сейчас, моя дорогая? – спросила я.

– Я не могу на это смотреть! – Она закрыла глаза руками. – Я не хочу на это смотреть.

– Тогда не смотри, – убеждала ее я. – Давай займемся чем-нибудь приятным и полезным. Например, мы можем испечь торт.

Ничто так не успокаивает, как кулинарная возня. Ведь все нужно сделать правильно, ничего не забыть. Сначала необходимо отмерить все ингредиенты, потом просеять муку и взбить яйца. Мы трудились рука об руку и молчали. Эмма постепенно успокоилась, и ее лицо стало задумчивым. До самого вечера она была спокойна и не выказывала никаких признаков волнения. Вечером она читала мне вслух, а потом вдруг отложила в сторону книгу и что-то пробормотала.

Теперь я знаю, почему мне было так больно, когда я обнаружила, что Дженни Дру носит с собой мертвого младенца, – сказала она и посмотрела на меня. Голос ее звучал очень спокойно.

– Потому что моя сестра умерла.

– Ты уверена?

– Да. Она умерла у меня на руках.

– Это произошло в доме, который принадлежал мисс Фитцгиббон?

– Нет, это случилось в Лондоне. Когда эта добрая женщина умерла, нам негде стало жить. Мама сказала, что нам лучше поехать в Лондон. Она была очень слаба, а дорога оказалась очень утомительной. Когда же мы наконец приехали, то она окончательно слегла и не могла работать, поэтому у нас не было денег ни на еду, ни на то, чтобы снять квартиру. Мама сказала, что мы должны пойти в работный дом. Она была очень храброй женщиной и всегда нам говорила, что главное – быть вместе, а остальное не имеет значения. Когда же мы туда пришли, то выяснилось, что женщины и дети живут в разных домах. Нам предстояло расстаться.

Ей довелось уже столько потерять в этой жизни, что это стало последней каплей. Она не захотела никуда идти, а просто сидела и плакала, обняв нас с сестрой. Так прошло несколько часов, и маленькая Салли сказала, что хочет есть. Мама подвела нас к двери дома, где жили дети, и сказала, чтобы мы вошли туда и поужинали. Она сняла кольцо с пальца и отдала его мне, а потом поцеловала нас и пошла в дом для женщин. В доме, предназначенном для детей, с нас сняли одежду и подстригли. Мы больше никогда не видели маму, потому что вскоре после этого она умерла.

– А что случилось с твоей сестрой?

Эмма начала тихо плакать. Слезы катились по ее щекам, а она даже не замечала этого. Потом она продолжила свой рассказ:

– В тот день, когда мне исполнилось двенадцать лет, мне сказали, что меня отправляют на работу в другое место, за пределы работного дома. Нам с Салли предстояло расстаться. Бедная девочка все время плакала, и я пообещала, что приду к ней, как только меня отпустят. Когда же я вернулась, ее там уже не было. Она убежала, чтобы быть вместе со мной. Другие люди предлагали мне помочь найти ее, но я отказывалась от их помощи, потому что больше никому не верила. В жуткой панике я день и ночь бегала по улицам Лондона, разыскивая ее. Когда же я нашла ее на какой-то помойке, она была полуголодная и синяя от холода. В этом месте жили бездомные бродяги, питались они объедками. Все женщины были очень странно одеты и носили с собой керамические трубки. Они зарабатывали себе на жизнь тем, что собирали на помойке разные вещи, а потом продавали их. Еще здесь постоянно околачивалась какая-то страшная женщина, которая иногда вела подозрительные беседы с молоденькими девушками. Она была очень грязной, и мы все ее боялись, хотя она предлагала нам еду и крышу над головой. Когда какой-нибудь девочке очень хотелось есть, она уходила вместе с ней. Я не оставляла Салли даже тогда, когда отправлялась на поиски еды. В этом жутком месте я тоже заболела. Я очень хотела умереть, потому что понимала, что сестра моя не жилец на этом свете. Однако Господь, подаривший мне жизнь, не хотел моей смерти. Зато моя сестра умерла, и умерла страшной смертью.

Эмма замолчала. Скрестив руки на груди, она наклонилась вперед и прижалась к своим коленям, как будто бы пыталась унять боль.

– Я не захотела расставаться с ней даже после того, как она умерла. Через некоторое время я забыла, кто она такая – горе и болезнь помутили мой рассудок. Я, словно бессловесное животное, сидела, сжимая в руках своего мертвого детеныша. Я все забыла, даже собственное имя. Однако несчастные тоже страдают от голода. К тому времени, как появилась Элиза Браун, я ощущала только голод и страх. Она забрала у меня мою сестру и привела к себе домой. Эмма перестала плакать, выпрямилась и прижала руки щекам. Она продолжала молчать. Казалось, что она была чем-то удивлена. Едва слышно вскрикнув, она пошатнулась, но я подхватила ее.

– Все уже позади, – успокаивала ее я. Она спокойно лежала на моих руках, и у нее, как у маленькой раненой птички, бешено колотилось сердце. Жаль, что я не могла защитить ее от всех бед и несчастий, но мне очень хотелось помочь ей, вырвав из темного плена воспоминаний. – Во всей этой истории есть один приятный момент, – сказала я и поцеловала ее влажную холодную щеку. – По крайней мере, ты теперь знаешь, что все, в чем тебя обвиняла эта мерзкая женщина Элиза Браун, оказалось ложью. Ты – честная девушка. Сейчас тебя одолевает горе. Пройдет еще много времени, но настанет такой день, когда ты забудешь свое прошлое, отпустив его, как Господь отпускает нам грехи наши.

Она посмотрела на меня с такой тоской, что у меня защемило сердце.

– Этот день никогда не настанет. Я сожалею о том, что ко мне вернулась память. Потому что теперь я знаю, что жизнь – это сплошные страдания и потери. Однако все могло бы сложиться иначе, если бы этот мамин так называемый друг не бросил ее в беде.

Она все-таки постепенно начала исцеляться. Мы вместе с ней горевали, как безутешные старые вдовы, оплакивая дорогих нам людей и вознося молитвы, похожие на стоны холодных зимних ветров. Но вечно горевать невозможно, и жизнь постепенно вернулась в нормальное русло. Я пригласила к нам погостить на все лето Диану, ту самую девочку, которая училась вместе с Эммой в Фашиа Лодж. В скором времени девочки стали неразлучными подругами. Они гуляли в саду, плели венки из цветов, устраивали пикники на берегу ручья и гуляли по нашему кладбищу, читая надписи на надгробных камнях. По вечерам они, словно два длинноногих жеребенка, весело бегали по поросшим вереском торфяникам. Я не знаю, о чем они говорили и какими секретами делились друг с другом. Ведь им обеим уже довелось познать горе и несправедливость. Они по-детски искренне подбадривали и утешали друг друга. Эта дружба привела к тому, что однажды случилось маленькое чудо.

Как-то раз Эмма пришла ко мне в кухню и спросила, можно ли ей завести себе питомца.