Книга Пуритане - Джек Кавано

— Традиция, начало которой будет положено сегодня, состоит в передаче духовного наследия нашей семьи от старшего поколения к младшему. — Энди показал свою Библию. — Это символ нашего наследия, Библия, которую я привез из Англии. В ней, — Энди открыл книгу и извлек маленький предмет, — лежит кружевной крестик. Он напоминает о вкладе вашей матери в духовное наследие семьи.

Энди положил крестик на место и закрыл Библию.

— Получивший эту книгу будет нести двойную ответственность. Во-первых, он должен позаботиться о том, чтобы духовное наследие Морганов было передано следующему поколению; во-вторых, именно ему предстоит выбрать достойного преемника. Во время такого же семейного торжества он передаст ему эту Библию и этот крестик, чтобы его потомки оставались верны Господу и Его Слову.

Нелл нахмурилась, посмотрев на Роджера. Носком башмака он что-то чертил на земле, не слушая отца. Увидев недовольный взгляд матери, юноша вздохнул и оставил свое занятие.

— На первой странице, — Энди открыл книгу, — будет список тех, кому доверено хранить духовное наследие Морганов. Этот список открывается моим именем.

Он прочел вслух:

— «Энди Морган, 1630, Захария 4:6». Ниже я написал: «Кристофер Морган, 1654, Матфей 28:19».

Кристофер улыбнулся. Он был доволен, что отец выбрал именно этот стих.

— Строки Священного Писания, упомянутые рядом с моим именем, завещал мне мой духовный отец, ваш дедушка Кристофер Мэтьюз. Они стали девизом моей жизни. Как отец Кристофера, я выбрал для него стих из Евангелия от Матфея: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

Энди Морган с улыбкой протянул книгу старшему сыну.

— Как глава семьи, я с гордостью поручаю тебе нести ответственность за веру нашей семьи. Я буду молиться, чтобы Господь послал тебе сына и когда-нибудь ты смог передать ему эту Библию с подобным напутствием. Я буду молиться и о том, чтобы ты мог гордиться им так же, как я горжусь тобой.

Энди обнял сына, а Нелл поцеловала его в щеку.

— Перед Всевышним я обещаю сделать все, чтобы вы могли гордиться мной, — сказал Кристофер.

— Мы уже гордимся тобой, сынок.

Остаток дня Морганы и Вильям Синклер провели под деревом для собраний. Они вспоминали прошлое бостонской колонии и разные события из жизни семьи, многие из которых казались совершенно невероятными. Солнце было в зените, когда Энди Морган рассказал своим близким об истоках семейной веры.

— Эта история началась в Виндзорском замке во время правления Карла I, — медленно произнес он, — в тот день, когда я встретил епископа Лода. Именно с этого дня все в моей жизни пошло не так.

Послесловие

Ткань исторического романа представляет собой переплетение двух нитей: исторических фактов и фантазии автора. Используя одновременно и то и другое, писатель воссоздает картину прошлого. Читатель, который берет в руки литературу такого рода, часто задается вопросом о соотношении реальности и вымысла. Правильно определить эту пропорцию — одна из основных творческих задач, стоящих перед автором. Это послесловие для тех, кого интересует данная проблема.

Описание жизни и быта Англии XVII века по большей части основано на исторических исследованиях. Обращаясь к ним, я пытался воссоздать в романе материальные, эмоциональные и духовные реалии той эпохи. Это помогло мне наметить художественную канву произведения и определиться с выбором героев.

В основном конфликте романа задействованы исторические личности: епископ Вильям Лод, король Карл I и Джон Винтроп. Среди второстепенных персонажей также есть реально существовавшие лица. Это Джон Коттон, Роджер Вильямс, Фрэнсис Хиггинсон, Скелтон и губернатор Эндикотт. Члены семей Морганов, Мэтьюзов, Рамсденов и Элиот Веннер — персонажи вымышленные.

В основе сюжета — жизнь и приключения Энди Моргана. Его глазами мы видим властолюбивые устремления англиканской церкви и короля, пробуждение евангелической веры пуритан, пустоту и бессмысленность существования богатых сквайров и насыщенную духовную жизнь последователей Иисуса Христа, живущих в бедности и страдающих от гонений.

Исторические места, где разворачиваются события романа (Виндзорский замок, Лондон, Тауэр, Винчестер, Кембридж и поселение на берегу залива Массачусетс), описаны с привлечением разного рода документов, в том числе карт, планов и дневниковых записей.

Конфликт между епископом Лодом и пуританами — факт истории. Непоколебимая решимость Лода заставить пуритан подчиниться власти церкви, его всепоглощающая ненависть к пуританам, преследования и наказания пуританских священников и памфлетистов, требования обносить алтарь ограждением, носить традиционное облачение и не читать импровизированных проповедей действительно имели место.

Работая над образом епископа Лода, я обращался как к его собственным сочинениям и дневниковым записям, так и к мемуарам современников. К его реальному облику я добавил кое-что от себя, наделив героя чувством юмора и потребностью в наперснике. По воспоминаниям очевидцев, епископ Лод не обладал чувством юмора и не имел близких друзей. Он предпочитал мужское общество и презирал женщин — в частности, не позволял им появляться в своей лондонской резиденции. Дневник епископа свидетельствует о мучительной борьбе со склонностью к гомосексуализму, и этот мотив косвенно присутствует в романе. Епископ Лод стремился всецело подчинить государство англиканской церкви, недооценивая при этом силы оппозиции как в Англии, так и в Шотландии. Он закончил жизнь на эшафоте, где был обезглавлен по приговору суда.

Описание морского боя в 1588 году, приведшего к поражению «Непобедимой армады» и рассказ о сражении при Сан-Хуане основываются на исторических источниках. Джон Хокинс и сэр Фрэнсис Дрейк — личности исторические; суда «Миньон» и «Юдифь» существовали в действительности. Реальным фактом является и перестройка Хокинсом английских боевых кораблей. Участие в их перевооружении Амоса Моргана — художественный вымысел.

Морган-холл — типичный особняк XVI–XVII веков. Постоялый двор Короля Альфреда описан с привлечением исторических документов, содержащих сведения о подобных заведениях тех лет. Внешний вид и обстановка дома Мэтьюзов характерны для большинства домов Девоншира того времени.

Сочинения памфлетиста Джастина большей частью написаны мною. Кое-где использована дихотомическая форма памфлетиста Питера Рэймеса, а несколько фраз позаимствованы у Томаса Катрайта. Я воздержался от введения язвительных нападок личного характера на епископа Лода, которые были нередки в произведениях памфлетистов и особенно характерны для Вильяма Прина. Проповеди Кристофера Мэтьюза также принадлежат моему перу.

Травля медведя была в XVII веке весьма популярной забавой не только среди простолюдинов. Так, король Яков I любил травить диких животных собаками в зверинце лондонского Тауэра. Жестокие и кровавые увеселения характерны для нравов той эпохи. Публичные казни воспринимались как развлечение и отдых.