Книга Сердце тени. Том 2 - Екатерина Стадникова

– Сделайте милость, – зачем-то попросил Руф.

– Только девочку отпустите, – предложила та. – Вы все еще держите ее за руку.

Росарио легко коснулась идеально-черной формы, и наставник пропал.

– Ответь на один вопрос, – глаза тетки поблескивали, – как письмо попало к тебе?

– Оно лежало внутри Синего.

– А точнее? – Тэсори по-птичьи склонила голову набок. – Я не буду никого ругать, даже за то, что кто-то пренебрегает приличиями, читая чужую корреспонденцию.

Тут пришлось рассказать все от начала до конца. И про раскиданные вещи, и про съеденный учебник с испорченным ковром.

– Значит, Синий его просто проглотил, – подытожила Росарио. – Не специально, само собой. Появись это письмо вовремя, многое повернулось бы по-другому. Теперь ты знаешь одну из моих «страшных тайн».

– Одну из? – изобразив недоумение, уточнила девочка.

– Конечно, принцесса, – подмигнула тетка. – У каждой уважающей себя женщины должно быть бесконечное множество тайн на все случаи жизни. С ними гораздо интереснее, чем без них. Пожалуй, самая страшная тайна – дата моего рождения.

В животе у Эмьюз громко заурчало.

– Мы обязательно пообедаем, но сперва… я навещу кое-кого.

Словно камень свалился с души. Они шли по запорошенной дорожке вдоль стены, пока не набрели на решетчатую калитку, за которой из белого марева проступали длинные черные камни.

Калитка заскрипела ржавыми петлями, нехотя впуская посетителей. На каждой прямоугольной глыбе белела надпись «Все имеют право на память» и какие-то цифры. А под ней начинались ровные столбцы мелких буковок.

– Это тоже кладбище? – шепотом спросила Эмьюз.

– Да, только здесь похоронены не люди, а имена. – Росарио уверенно шагала среди безмолвных холодных камней. – Я тут впервые. Вот он… нужный год.

Девочка разглядывала себя на гладкой поверхности, пока тетка, прищурившись, водила пальцем по строкам.

– Нашла, – объявила она. – Франческо Тэсори. Благодаря тебе я теперь точно знаю, что мой мальчик не был дивным. Если бы я только получила то письмо…

Росарио закрыла лицо руками. Вдруг в отражении появилось то, чего там никак не могло оказаться, – два алых огонька. Эмьюз обернулась.

В ореоле пушистых снежинок Пеппер смотрелся завораживающе и пугающе одновременно. Призрачный пес немного прихрамывал, но его глаза казались необычайно веселыми. Зверь на мгновение остановился рядом с девочкой, приветливо махнул пушистым хвостом и двинулся дальше. До сих пор удивительное преображение Пеппера возбуждало любопытство. Вот он был ледащей дворнягой, покрытой тошнотворными язвами, больной и жалкой, а вот он же стоит необыкновенно красивый, с широкой грудью, массивными лапами и косматой шерстью, похожей на языки бело-голубого пламени.

– Кто тут у нас? – Росарио протянула Пепперу открытую ладонь. – У меня ничего нет для тебя, приятель.

Пэп обнюхал руку тетки, почти касаясь носом кожи, потом осторожно боднул ладонь своей громадной головой и исчез.

– Это Пеппер, собака-поводырь Гримма, – сообщила мисс Варлоу.

– Забавный. – Росарио промокнула глаза платочком. – Ну, нам пора. Невежливо заставлять ждать.

– А кто-то ждет? – не сообразила Эмьюз.

– Естественно, – подмигнула та. – Еда!

* * *

– По-моему, загадочный «друг» официально нас обманул, – проворчал Дэн, сверяясь с часами. – На моих ровно полдень!

– Можешь их выкинуть, – возразил Бэн. – На моих без трех.

– Флор сожрет нас без соли, когда поймет, что мы улизнули, пока она возилась с дамочкой в истерике. – Дэниэл посильнее натянул шапку. – Ты всерьез думаешь, что в ближайшие секунды что-то изменится?

Мальчишка промолчал.

– Ну, чего головой крутишь? Гляди, отвалится! – издевательски отметил Дэн. – Над нами подшутили. Это нормально.

– Почему ты никогда ни во что не веришь? – возмутился Бэнжамин.

– Чтобы потом обидно не было, – отрезал тот.

– Рассчитывал, что ты сочинишь новый ответ. – Бэн взял друга за плечи и легонько встряхнул. – У меня хорошее предчувствие! Случится что-то потрясающее!

Часы на запястье Бэнжамина жалобно пискнули, и в этот самый миг в нескольких метрах вихрем взметнулись колючие снежинки, но прежде, чем они успели опуститься на землю, перед ребятами возник исполинского роста Танцор! Лицо мужчины скрывала непроницаемая тьма.

С ближайшего дерева сорвалась тяжелая черная птица и неслышно села Танцору на плечо. Время точно остановилось, но белые хлопья продолжали кружиться как ни в чем не бывало. На черной форме Тени серебрились знаки отличия и эмблема Ордена, но мальчишки не понимали, что они означают.

Танцор держал руки за спиной и просто стоял статуей. Ни Бэн, ни Дэн не находили в себе смелости заговорить первыми. Они лишь всматривались в черноту безликой маски.

Когда тишина сделалась невыносимой, мужчина вдруг протянул шутам небольшую книжечку в потертом кожаном переплете. Их книгу! Мальчишки, не сговариваясь, коснулись обложки, но Танцор не спешил разжимать пальцы. Черная птица деловито сбежала по его руке до самого запястья. Она всматривалась в лица ребят внимательными глазками-бусинками, словно пытаясь прочесть их мысли. Поняв что-то для себя, птица коротко обернулась и улетела прочь.

Тогда Танцор опустил руки, отступил на шаг и… поклонился! Причем не как-нибудь, а как положено настоящему Шутнику! Если пару минут назад липовые близнецы и могли что-то сказать, пусть и боялись, то теперь они просто потеряли дар речи. Дэн прижимал книгу к груди, а Бэн сорвал с головы шапку. Оба мальчика следили за движениями Тени, открыв рты. Они тысячу раз представляли, как должен выглядеть «шутовской поклон», но все их попытки повторить его по написанному оказались невообразимо далеки от истины.

Чудо закончилось так же внезапно, как началось. Выпрямившись в последний раз, Танцор пропал, не проронив ни слова.

Дрожащими руками Дэн открыл книгу и ахнул. Метка, оставленная Финном, испарилась, а на ее месте красовалась свежая надпись.

«Многоуважаемые господа Джестер и Джестер!» – Неровные строки, выведенные размашистым почерком, еще пахли чернилами. – «Мы возвращаем вам утраченный Том Непослушания, впредь будьте осторожнее. Даже если все написанное ниже правда от первой буквы до последней точки, это не повод рисковать своими жизнями и чужими тайнами. Между храбростью и безрассудством есть тонкая грань, которую мы не нашли. Надеемся, найдете вы. В любом случае, мы бесконечно гордимся вами, теми, кто был до вас, и теми, кто придет после».

– Ты взгляни на подпись! – Дэн закашлялся.

– Искренне ваши, Счастливчик (ныне покойный), Ловкач (ныне покойный)… – голос Бэна сбился на хрип. – Шпилька и Шутник!!!