Книга Атлантическая премьера - Леонид Влодавец

— Стоп! — сказал я, решив, что от повторного набора кода большой беды не будет. — Вынимай ключ и снова набирай 200488.

Сержант повиновался. Затем он опять вставил ключ, провернул его один раз, другой… и опять третий!

— Идиот! — вскричал я, но последствия оказались на сей раз куда более серьезными. Сперва я даже не сообразил, что это связано с нашей возней.

За спиной, там, где находился огромный портал эллинга, послышался омерзительный скрежет проржавевшего металла, шестеренок, блоков и еще какой-то механики. Серо-голубая стальная стена — щит, закрывавший проем портала, — раздвинулась и начала разъезжаться в стороны, открывая эллинг и вид на немецкую субмарину У-115, искореженную союзными бомбами еще в 1945 году. Но и это было еще не все. Едва створки раздвинулись и проем полностью открылся, как с безобразным скрипом и визгом тележки, на которых стояла лодка, двинулись вперед, и огромная махина, подняв огромный всплеск и тучу брызг, бухнулась в воду!

Видимо, это произвело на сержанта очень сильное впечатление, потому что он сел на бетон, странно икнул и… напустил лужу.

Лодка, судя по всему, была уже порядочно проржавелой и с немалым числом дыр. Вода вокруг нее пузырилась, а сама она стала медленно оседать, все больше погружаясь с дифферентом на нос. Ее понемногу относило к той стороне, в которой находился туннель. Мы — я, сержант и выбравшаяся из «Аквамарина» Мэри — смотрели на все это завороженно. Уж очень неожиданно все получилось…

Только тогда, когда лодка, выпустив из своих недр последние остатки воздуха, с шипением нырнула в глубину, на минуту показав нам два гребных винта, вертикальный и кормовые горизонтальные рули, до меня дошло, что отливом ее втянет в подводный туннель, а это значит, что она запрет «Аквамарин» в подводной гавани. И разрезать ее уже нечем, да и вряд ли, даже сохранись у нас газ в баллонах, это было бы возможным.

— Боже мой! — вскричала Мэри. — Вот оно, возмездие Твое!

В теологические споры я вступать не решался. Мэри явно была настроена на религиозно-мистический лад, переваривая свое участие в утоплении Хорсфилда и нескольких дюжин головорезов-христиан. Сержант Рохас сидел в своей луже и икал. Возможно, он ожидал, что я расстреляю его за нарушение дисциплины. Впрочем, насколько я помнил уставы Хайдийской армии, там не была предусмотрена ответственность за мокрые штаны.

Меня их проблемы не трогали. Я пытался понять, то ли это случайно замкнулась какая-то электроцепь в то время, как Рохас дважды прокрутил ключ на три оборота, то ли кто-то другой открыл ворота и выпустил лодку из эллинга. Мне показалось, что все это произошло именно по второй причине, и как бы в подтверждение этого со стороны эллинга из железнодорожных туннелей стали долетать гулкие звуки, в которых шахтер узнал бы работу отбойного молотка, а военный — и я в том числе — автоматные и пулеметные очереди. То, что это была стрельба, а не горные работы, нам скоро пришлось убедиться. Несколько пуль высверкнули из темноты туннеля, ударились о металлические конструкции эллинга и, мяукая, улетели в рикошет. Следующая очередь врезалась в потолок пещеры где-то правее нас, пули отскочили от тюбингов, взбили фонтанчики воды.

— Быстро в аппарат! — крикнул я. — Мэри! Ты первая!

Но куда большую прыть проявил Рохас. Он вскарабкался на «Аквамарин», сунулся к люку и вдруг словно бы подпрыгнул на метр, взвыл и шлепнулся наземь. Во лбу у него была аккуратная дырочка от шальной пули. Мэри схватила его автомат, видно, ей казалось, что с оружием не так страшно. Между тем несколько пуль ударились в борт аппарата, в стеклянную сферу, но пробить их не смогли. И все же аппарат, стоящий на ногах, был ненадежной защитой. Дернув Мэри за руку, я перетащил ее за ту самую упаковку досок, где я прятался от аквалангистов Лопеса. Там сидеть было приятнее. Если бы еще фары «Аквамарина» не горели… Впрочем, тогда бы в пещере не было вообще никакого освещения, кроме трассирующих пуль, а потому мы не увидели бы, как несколько неясных темных фигурок выскочили из туннеля и побежали в нашем направлении по обе стороны от выхода из эллинга. Я не успел и слова сказать, как Мэри открыла огонь по тем, кто к нам приближался. Хотя я сильно сомневался в том, что это следовало делать, поскольку эти бегуны стреляли не в нашу сторону, а в сторону туннеля, но вынужден был последовать ее примеру. Дело в том, что вбежавшие на пирсы люди после первой же очереди Мэри принялись стрелять и в нашу сторону.

Пули стали летать так густо, что я подумал — нам крышка. По нас било не меньше тридцати автоматов, и штабеля досок вместе со своей упаковкой постепенно превращались в древесную труху. Но помимо этих пуль, немалую угрозу представляли те, что свистели выше штабелей, тюкались в стены и могли в любой момент долбануть по спине. Позвоночник у меня был один, и я очень боялся, что его переломят. Кроме того, состязаться в количестве выпущенных пуль с ворвавшейся толпой было безнадежно.

Пессимистические мысли владели мной ровно тридцать секунд. Из эллинга, из всех четырех железнодорожных туннелей ударили ручные пулеметы, а под их прикрытием, словно мыши из норы, оттуда стали выскакивать еще какие-то люди, настроенные по отношению к предыдущим очень недружественно. Передвигаясь перебежками к выходу из эллинга, они усердно пуляли из автоматов по нашим оппонентам. Кроме того, я услышал знакомые хлопки гранатомета «М-79», похожего на дробовик с невероятно толстым стволом. Те, кто укрывался на пирсах справа и слева от нас, сразу резко изменили свои намерения. Две или три гранаты, подпрыгнув на пять футов, так осыпали их осколками, что у многих настроение стрелять пропало навсегда. У других это желание вызвало благие намерения поднять руки и заорать: «Сдаемся!» Только тут я понял, что это были хайдийцы, уцелевшие после того, как Хорсфилд покинул базу.

Некоторых из них победители все же пристрелили — вероятно, от полноты чувств, остальных разоружили, сбили в кучку — осталось их не более десятка, и повели куда-то в направлении туннелей. Навстречу им из туннеля вышла довольно плотная группа людей. Так ходит обычно президент, который боится покушений. Впереди выступали четыре автоматчика, которые всаживали пули во все трупы, валявшиеся на пирсе. Это была неплохая профилактика и в то же время доброе предупреждение мне, чтобы я не вздумал притвориться мертвым.

Слава Богу, что к этому времени у нас с Мэри кончились патроны в автоматах, и я не решался перезарядить магазины, потому что щелчки от этого были бы очень хорошо слышны. У меня были готовые к бою «парабеллумы», но как ни смотрела на один из них Мэри, я ей дать его не решался.

Освещая путь мощными аккумуляторными фонарями, наши невольные избавители с опаской приближались к «Аквамарину», поскольку, видимо, не ожидали увидеть здесь это чудовище, напоминающее космический корабль.

Голоса их слышались все яснее, я даже готов был поклясться, что один из них мне знаком…

— Компаньеро, я готов поклясться, что оттуда стреляли по фашистам. Может быть, эта штука из СССР?

— Она даже похожа на их космический корабль «Союз».