Книга Зеленые и серые - Тимоти Зан

— Джон, это я, — раздался голос Ференцо. — Расшифровали.

* * *

Роджер сидел в маленькой комнате ожидания в том же коридоре, где находился кабинет Мерри Лэнг, разглядывая факс, когда кто-то сел рядом на стул. Он вздрогнул, но это был всего лишь Ференцо!

— Лэнг сказала, где вы. — Полицейский протянул руку. — Ну, что думаете?

— Будто писали два разных человека. — Роджер отдал факс. — Первая часть стенографична, но предельно ясна. С другой стороны, постскриптум многословен, но понятно не больше, чем какая-нибудь бюрократическая анкета.

— А обе части действительно написаны Кэролайн? — спросил Ференцо, изучая бумагу.

— Да, почерк вроде ее, — подтвердил Роджер. — Я только не понимаю, с чего вдруг она так изменила стиль?

— Предположим, что Кэролайн уже подготовила первую часть записки и вдруг узнала что-то новое.

Ференцо вернул факс и откинулся на стуле. Сцепив пальцы на затылке, он уставился в потолок.

— Она хочет дополнить послание, но по определенным причинам необходимо, чтоб содержание осталось непонятным, если вдруг текст попадет не к тем людям.

— Подразумевается Сильвия?

— Самое очевидное предположение, — согласился Ференцо. — Теперь она должна вписать новую информацию так, чтобы понял только нужный человек, то есть вы или кто-то из серых.

Роджер покачал головой.

— Я уже спрашивал о крестиках у Торвальда. Никаких ассоциаций.

Ференцо нахмурился.

— Вы с Торвальдом говорили?

— Он поймал меня по дороге сюда. Очень интересно побеседовали.

— Вы ведь не рассказывали ему о записке?

— Я сказал, что есть записка, но нам еще надо ее расшифровать. Какие у вас идеи?

— Пока весьма туманные, — пробормотал Ференцо. — Не забывайте только, что она не обязательно мыслит так же, как вы. Там, где вы видите буквальный смысл, она, возможно, подразумевает символический.

Роджер фыркнул.

— Честно говоря, я думал, что здесь все в символическом смысле.

— Не обязательно. Есть места почти наверняка буквальные. Вот, например, строчка о «воинах в среду». Указание на среду вполне конкретное.

— Ну, в прошлую среду мы точно никаких воинов не видели. Во всяком случае, тех, которых я знаю. Мне казалось, что имеется в виду завтрашняя среда, а не прошлая, и она хочет предупредить нас, что после сегодняшних событий где-то в городе еще останутся воины.

— Может, и так. Но я пока не готов отказаться от прошлой среды. Расскажите все, что произошло в тот день.

— Ходили на работу.

Роджер наморщил лоб, вспоминая события. После всего того, что случилось за последние дни, прошлая среда казалась бесконечно далекой.

— Вернулись домой, поужинали.

— Что ели?

— Рыбу. Потом стали собираться на спектакль, поспорили, идти домой пешком или ехать на такси и о том, что мало двигаемся. Потом пошли на спектакль. Под конец она умудрилась уронить кольцо под сиденье, и, когда мы вышли, все такси уже разъехались. Пошли домой пешком, немного поговорили о пьесе…

Он остановился, в памяти вдруг что-то зашевелилось. «Смотри не нарвись на воинов»…

— Что? — тихо спросил Ференцо.

— Пьеса ей очень понравилась, — медленно произнес Роджер. — Мне, пожалуй, нет. Такая глубокомысленная, психологичная, с типично нелепым любовным треугольником. — Он покачал головой; слишком поздно осознал он свои ошибки. — Отношения между людьми. Неудивительно, что ей нравятся пьесы, которые не нравятся мне. Я слежу за развитием сюжета, она — за взаимоотношениями героев.

— Что конкретно вы об этом говорили? Что-нибудь о римлянах?

— Нет. — Роджер вгляделся в крошечные буквы. — Хотя, постойте. Я же сказал о… — Он быстро взглянул на Ференцо. — О любовнике-латинце. Римские воины — латинцы-любовники.

Ференцо покачал головой.

— Ничего не понял.

— Я назвал злодея из пьесы любовником-латинцем. — Роджер запинался, язык не поспевал за мыслью. — Кэролайн возразила, что он француз; я сказал, что он любовник-латинец в общем смысле; она спросила, в том же ли смысле, что римский. Понимаете? Латинский — римский. Римский — воин.

Ференцо по-прежнему смотрел с недоверием.

— Надеюсь, это не все?

— Еще как не все, — мрачно ответил Роджер. — Потому что сразу после этого упоминания мы поспорили о главной героине — была она жертвой или нет. Я думал, что та женщина пришла к погибели неосознанно. Кэролайн же возражала, что героиня все время действовала сознательно.

— Действовала сознательно, — как бы про себя пробормотал Ференцо. — Действовала созна… — Он остановился. — Сильвия знала, что она оставляет записки?

— По-моему, именно так, — согласился Роджер. — Это объясняет, почему Кэролайн вдруг перешла к шифровке.

Я только не понимаю: если Сильвия узнала о первой записке, то почему не заперла Кэролайн, чтобы та не смогла оставить вторую?

— Очевидно, потому, что хотела, чтобы Кэролайн ее оставила, — мрачно ответил Ференцо. — Сильвия снабжала ее дезинформацией и намеренно позволяла передавать ее нам. — Он взглянул на факс. — Это означает, что все написанное до постскриптума — чушь. Зеленые совсем не с севера атакуют.

— Но если Кэролайн знала, что это ложь, зачем вообще посылала записку? — нахмурился Роджер.

— Потому что к тому времени поняла, что в первой записке тоже дезинформация. Но ее уже не вернуть. Поскольку зеленые проверяют записки и Сильвия, очевидно, не позволит передать прямое предупреждение, пришлось сообщить то, что хотела Сильвия, а затем приделать постскриптум в надежде, что они не поймут.

— А мы поймем.

Роджер вспомнил первую записку с подтверждением существования Дамиана.

— Получается, никакого Дамиана нет?

— Я бы сказал именно так, — согласился Ференцо. — Похоже, Торвальд и Рон были правы — вся эта история не более чем выдумка. Наживка, чтобы заставить серых пойти по ложному следу. — Он постучал пальцем по факсу. — И возможно, нанести неожиданный удар в другой части острова.

— Хорошо, — медленно произнес Роджер. — Но если Дамиан не существует, то где ловушка?

— Господи, — пробормотал Ференцо, изменившись в лице. — Что у меня вместо мозгов? Роджер, ваша жена — гений. У нее была всего лишь обертка от жевательной резинки, ей пришлось придать словам двойной смысл. Один намек, два разных значения.

Он кивнул в сторону факса.

— Упоминание о воинах указывает на вашего любовника-латинца и Сильвию, верно. Но это также и подсказка к крестикам внизу.

У Роджера перехватило дыхание.