Книга Последний король венгров. В расцвете рыцарства. Спутанный моток - Леопольд фон Захер-Мазох

нарушали бы очарование. Река словно манила их. Опьяняющий запах отцветающих роз наполнял воздух, а с противоположного берега уже неслась дивная замирающая песнь лесных пташек.

XI

Посол его святейшества только что откланялся, и Мария Тюдор отпустила своих дам, желая поговорить с кардиналом Морено наедине. Во время аудиенции папского нунция его преосвященство мог наблюдать, как всё более хмурилось чело королевы. Его светлость герцог Уэссекский уже полчаса тому назад отправился на поиски кардинальского требника и до сих пор не возвратился. Посланные за ним пажи нигде не нашли его. Кто-то видел, что он направлялся к реке в обществе молодой леди в белом. Тогда разразилась буря. Отпустив свой штат, королева с гневом, присущим Тюдорам, обрушилась на его преосвященство.

— Милорд кардинал, — дрожащим голосом сказала она, — тревожась об интересах своего государя, вы пошли ложным путём.

— Кажется, я вызвал неудовольствие вашего величества? — мягко сказал кардинал, никогда не покидавший спокойного, глубоко почтительного тона. — Совершенно невольно, уверяю вас.

Но королева не расположена была к вежливости по отношению к человеку, сыгравшему с нею такую неприятную шутку.

— Долой маски, ваше преосвященство! — сказала она. — Этой проделкой с требником... мы обязаны вам. Вы можете гордиться тем, что так легко провели Марию Тюдор.

Хотя она дрожала от гнева, но, казалось, с трудом удерживаясь от слёз. На обычно спокойном лице кардинала даже появилась жалость, но он никогда не позволял чувствам управлять собою.

— С моим требником? — спокойно спросил кардинал. — Я теряюсь в догадках... Ах, вспоминаю, я оставил его на балюстраде, а его светлость герцог Уэссекский, образец рыцарства, предложил сходить за ним и...

— Хитрый план, милорд, — с нетерпением перебила королева, — послать герцога Уэссекского ухаживать за моей фрейлиной.

— Герцога Уэссекского? — с хорошо разыгранным удивлением повторил кардинал. — Мне кажется, я только что видел издали, как он подтверждал обещания, некогда данные им леди Урсуле Глинд.

— Прошу вас не повторять этой глупой сказки. Этого брака желал граф Труро, а герцог почти забыл о нём, пока ваше преосвященство не вмешались в дело.

— Ваше величество крайне несправедливы ко мне. Какое отношение имеют любовные дела герцога Уэссекского к послу его католического величества короля Испании?

— Конечно, было бы разумнее, — холодно заметила Мария, — если бы посол испанского короля не хлопотал о том, чтобы возбуждать гнев английской королевы.

Кардинал по-прежнему любезно улыбался. За всю свою долгую карьеру ему не раз приходилось подвергаться гневу монархов, и в душе он относился с полным презрением к взрывам негодования этих марионеток, игравших роль в его политических планах. Мария Тюдор, решение которой зависело от её любви или ненависти, в руках этого гордого князя церкви была только одной из шахматных фигур в общеевропейской игре.

— Нет, — мягко сказал он, — моё единственное желание возбудить в сердце английской королевы любовь к моему повелителю. Он молод и красив, безукоризненный джентльмен, которого никто не может привлечь после того, как вы удостоили разрешить ему преклонить колени у ваших ног.

— Вы так говорите, милорд, как будто уверены в моём ответе. Но я ещё не дала его, — произнесла Мария со всё возрастающим гневом, — и если ваша хитрость удастся и герцог Уэссекский женится на Урсуле, то я тотчас отошлю ответ вашему государю, и это будет: «Нет!».

На лице кардинала выразилось изумление перед неожиданной вспышкой женской ревности, но оно тотчас же сменилось насмешливым выражением.

— Как лишний трофей для тщеславия его светлости! — резко сказал кардинал.

— Нет, просто как отплату за ваше вмешательство. Обратите на это внимание, милорд кардинал. Клубок запутан вашей рукой. Позаботьтесь о том, чтобы его распутать; в противном случае и вы, и испанский посол завтра же покинете мой двор.

Коротким кивком головы королева дала понять, что аудиенция закончена. Проницательность кардинала подсказала ему, что в настоящую минут слова излишни. Может быть, в первый раз в жизни он позволил своему нетерпению взять верх над сдержанностью, для дипломата это была непростительная ошибка. Он строго порицал себя за попытку ускорить решение судьбы. Время и прихотливый нрав герцога так же отдалили бы его от королевы, как эта неожиданная встреча с красивой леди Урсулой.

До ужина оставался ещё целый час, и кардинал мог рассчитывать, что в это время королева вряд ли пожелает его присутствия. Чувствуя потребность в одиночестве, он направился на террасу. В быстро сгущавшихся сумерках сад имел поэтический вид. Острые глаза кардинала искали между деревьями силуэты двух людей, которых его дипломатия свела вместе, а теперь должна была снова разъединить.

Спустившись с террасы, он тихо направился к пруду, возле которого за час до того можно было наблюдать идиллию. Ничто здесь не напоминало присутствия молодых людей, кроме гвоздик, усыпавших землю белоснежными лепестками.

«О, женщина, женщина! — вздыхал кардинал, оглядываясь на изящные очертания дворца. — Как изменчивы твои настроения! Как бедна твоя логика! Действительно клубок запутан, и надо распутать его. Если герцог Уэссекский женится на леди Урсуле, королева пошлёт Филиппу отказ и на зло мне выйдет за дофина или будет водить за нос Ноайля и Шейфна, а под шумок постарается завоевать сердце ветреного герцога. А если он не женится на леди Урсуле, что тогда? Одержат ли верх его друзья? Я думаю, что он упрям, и двусмысленное положение не короля, а супруга королевы едва ли удовлетворит его. А если мне не удастся разъединить этих молодых людей, Мария Тюдор завтра же отправит и меня, и испанского посла обратно к Филиппу».

Рассуждая таким образом, кардинал продолжал двигаться к низкой стене, отделявшей дворцовые сады от берега реки. Он любил это место потому, что сюда редко кто заходил, и его преосвященство мог здесь сбросить маску невозмутимого спокойствия, которую ему приходилось носить целый день, каково бы ни было его настроение. Поэтому он очень удивился, заметив чью-то фигуру, прислонившуюся к ограде. Подойдя ближе, он узнал лорда Эверингема, ближайшего друга герцога Уэссекского. Молодой человек не слышал шагов кардинала и вздрогнул, когда его назвали по имени.

— А, милорд Эверингем, — приветливо произнёс кардинал, — я вовсе не думал найти вас здесь беседующим с природой.

В темноте глаза его преосвященства не могли разглядеть лицо Эверингема, но опытный дипломат и так догадался о причине уединённой прогулки молодого человека по берегу реки. Герцог ещё не вернулся во дворец, и всем было известно, что