Книга Песнь Гнева - Дарья Кадышева

Миротворцы Ияна выглядели напуганными и помятыми, но невредимыми. Как и сама Лета.

— Вполне.

— Что это было? Чтоб меня черти взяли! — выругался один из них.

— Они и взяли тебя, Изеч.

Тут Лета все-таки убедилась в том, что ей не почудилось все произошедшее. По крайней мере, не только ей одной. От осознания, что галлюцинации были коллективными, становилось не так страшно.

— Орден, — ответила Лета отрешенно.

— Они… Они нас отпустили? Но почему?

— Мы не их враги.

Когда они добрались до лагеря, рассвело окончательно. Навстречу им вышел Иян — нетрезвый, растрепанный, все еще сонный. Они выбрали для своих палаток поросшую мелкими и сухими травинками низину, окруженную крепкими березами. Лагерь просыпался. Эльфы уже были на ногах и занимались тем, что искали хворост для костра. Сегодня на завтрак намечался суп с овощами и специями из эльфийских запасов. Миротворцы все еще спали, из некоторых палаток доносился громкий храп. Вчерашний вечер неожиданно завершился дружеской попойкой, на которой эльфы распевали свои длинные песни-легенды, посвященные Пирин`ан Дарос, а миротворцы обнимались с ними и говорили, что «остроухие все-таки отличные ребята».

— Вы сегодня долго, — отметил Иян, потягиваясь. — Что-нибудь случилось?

— Вообще-то мы… А где Марк?

— Спит. Я вчера настойчиво предлагал ему хороший гальшраирский табачок, почти не отличимый от его гвоздичек, но он отказался и ушел прогуляться.

— Один? — вырвалось у Леты.

— Ну что ты в самом деле? Он же вернулся. Лег спать. Можешь пойти посмотреть, как он дергает ручками во сне… Зачем ты носишься с ним, словно его мамаша? Он не маленький.

— Он принял все близко к сердцу.

— Он выделывается, — фыркнул Иян. — Чтобы насолить тебе. И это хорошо. Потому что когда ты не бесишься, ты расслабляешься и теряешь свою хватку.

— Поговорим об этом потом, — тихо сказала Лета, прожигая взглядом дырки на его лбу.

На командира миротворцев это не произвело впечатления.

— Что вас задержало?

— Ты все равно не поверишь нам.

— Хотя бы попытайся.

— Расскажите ему, госпожа Лета, — вставил один из миротворцев.

— Разве эта история может быть невероятнее, чем все твои прочие приключения за последний месяц? — спросил Иян, скрещивая руки на груди.

— Уж поверь, — отозвалась Лета.

Она собиралась приступить к описанию случившегося с ними, как вдруг раздался страшный звук, похожий на крик человека, терзаемого предсмертной агонией.

Лета вздрогнула и потянулась за мечом, похожие движения проделали и миротворцы, а Иян даже не дернулся, только широко зевнул.

— Что это такое? — обеспокоенно спросила Лета, заглядывая за него и пытаясь установить источник крика.

— Да ничего, — со скучающим видом проговорил Волот. — Вы-то ходили в одну сторону, а Тилар решил послать своих красавцев в другую. Ну они и сцапали человека…

— Кого?

— Лутарийца. Дружинника.

Крик повторился.

— Где он? И что происходит? — Лета воззрилась на Ияна.

— Твой остроух его пытает.

— И ты так спокойно об этом говоришь? Где они?!

— Вон за теми деревьями. Вышли из лагеря.

— Зачем?

— Что за вопросы, милая? Чтобы кровь тут не разбрызгивать.

— Великие боги, — простонала Лета и бросилась в ту сторону, на которую указал Иян, к возвышению, укрытому березками так, что ничего не было видно с расстояния лагеря.

Миротворцы на этот раз не последовали за ней. Иян что-то прокричал ей вслед, хотел остановить, но не слишком рьяно. Лета перепрыгнула через сваленный кучкой хворост, случайно задела плечом одного из эльфов и споткнулась об колышек, которым был прибит брезент одной из палаток. Кроме этого ее никто не задержал на пути, и, когда девушка увидела, что творилось за березами, она пожалела об этом.

Лиам стоял к ней спиной, склонившись над окровавленным человеком в кольчужных доспехах. Рядом валялся измазанный болотной грязью плащ красного цвета и длинный меч с навершием в шаровидной форме. Одной рукой эльф держал человека за горло, а другую занес над его головой. Лета застыла позади них.

В сжатом кулаке Лиама что-то блеснуло, он занес руку выше, затем ударил человека по лицу. Лета вскрикнула, когда увидела, во что дружинник превратился — это месиво на голове из опухших, уже неспособных открыться глаз, искривленного носа и иссеченных губ было сложно назвать лицом.

Лиам повернул голову и увидел ее.

— Уходи. Ты не должна этого видеть, Айнелет.

Тон его голоса был спокойным, но глаза горели, а рот дрожал.

Дружинник заскулил, и Лиам саданул его по физиономии еще раз. Тогда Лета разглядела, что на его руку был надет металлический кастет.

— Уходи, — повторил эльф и обратился к своей жертве: — Еще раз тебя спрашиваю. Что собирается делать Милован Свартруд и где он сейчас?

Дружинник что-то промямлил. Лиам опять ударил его.

— Что ты делаешь? — воскликнула Лета.

— Помогаю тебе, — голос его, такой бархатный, когда он говорил с ней, и такой низкий и режущий уши, когда он обращался к дружиннику, дрогнул. — Ты же хочешь найти Милована?

— Да, но не таким способом, — Лета взмахнула рукой, указывая на человека. — Отпусти его.

Лиам оскалился. Его пальцы, сдавливавшие горло дружинника, заискрились. Дружинник заверещал так, как Лета слышала прежде. Ужасный, полный боли и страданий крик… Просящий о смерти.

— Ты еще и магию используешь? — пробормотала девушка растерянно.

— Вкупе с физической силой это работает безотказно. Но, видимо, надо добавить еще кое-что.

Дружинник стих, когда эльф перестал колдовать. Вместо этого Лиам, по-прежнему держа его за шею, поднял его с колен и сдавил горло сильнее.

— Я могу вскрыть твои венки щелчком пальцев, — прошипел эльф. — Я могу разорвать сосуды в твоем мозгу, сказав лишь одно слово…

— Не надфо… Не надфо… Профу… — прошепелявил дружинник разбитыми губами.

Лиам приложил его кастетом.

— Тогда отвечай на мой вопрос! — заорал он.

Дружинник ничего не смог ответить, лишь скулил и царапал в панике сжимавшую его горло руку эльфа.

Лета, у которой вдруг защемило что-то внутри, приблизилась к ним.

— Лиам, отпусти его.

— Почему? Мы должны узнать, где Милован.

Он разжал пальцы. Дружинник повалился на землю, воя и загребая руками.

— Лиам, — проговорила Лета, коснувшись локтя эльфа, но тот ее не услышал.