Книга Наемники Судьбы - Юлия Федотова

Аолен не хотел ему верить:

– Ребенок не сказал, что воспитывался у цвергов. Это лишь твое предположение!

– Это НЕ предположение. На нем одежда цвергов. Две недели после обмена спригган носит свою старую одежду, потом ему дают капюшон. Другой одежды в Дольмене взять негде.

– Он мог найти мертвого цверга и забрать одежду, мог ограбить, в конце концов! Ты смотрел на него в Астрале?

– Смотрел. Выглядит нормально.

– Вот видишь! Мы должны вернуться за ним!

– Нет! – резко сказала Меридит. – Хельги прав.

– Это засада, – согласилась Энка, – это тварь вроде Самитры, уж я чую! Некромант на жалость берет!

Гном согласно кивнул. Люди же дружно настаивали на возвращении.

Хельги усмехнулся зло:

– Ладно. Сколько, ты говоришь, он проживет? Час? Сделаем так. Пойдем вперед так быстро, как сможем. Если через полчаса ваш умирающий нас не догонит, возвращаемся и подбираем. Согласны?

Ребенок их догнал. И не помешали ему ни истощение, ни мокрый снег, облепивший плохонькие лыжи. С мистическим ужасом взирал Рагнар на неумолимо приближающуюся кургузую фигурку.

– Надо его убить!

– Ни в коем случае! Явная угроза лучше, чем скрытая. Пусть некромант считает, что смог нас обмануть, что мы в его руках. Это на какое-то время усыпит его бдительность. Главное – не спускать глаз с… с существа!

На этот раз эльфу никто не возразил, только Энка добавила:

– Не болтайте при нем лишнего и постарайтесь выглядеть естественно. – Она выразительно посмотрела на отроков. – Не пяльтесь на него, как кролики на удава.

– Удав – это кто? – не поняла Ильза. – Зачем на него кролики смотрят?

Энка только рукой махнула. Как с ними, неучами, разговаривать?!

– Я пойду с вами, – потупившись, сообщил псевдоспригган. – Я… Не гоните меня! – Он отвернулся и всхлипнул сдержанно, по-сприггански.

В душе Аолена вновь шевельнулось сомнение и жалость. Хельги смотрел отстраненно-холодно.

– Рассказывай, – потребовал он.

Незнакомец назвался Угги. Угги Леннартом, подменным сыном цверга Лутти Рыжего. Тринадцать лет прожил он в стойбище Поньо, пока его не забрали в Дольмен.

Там парню не понравилось: мать его била, сверстники били, сестры били. Через неделю жизнь показалась невыносимой, вот и решил он, злой на весь свет, отправиться в Инферн.

– Поближе места не нашел? – криво усмехнулась Энка.

– Мест много. Я хотел показать Силам Зла дорогу, чтобы они пришли и разрушили Дольмен! – зло отвечал мальчишка.

Сильфида понимающе кивнула.

– А мы тебе зачем? – сурово спросил Рагнар. Окажись ребенок настоящим спригганом, он все равно был отвратителен. – Думаешь, будем помогать разрушать Дольмен?

Угги сморщился и заскулил гнусаво, размазывая по рожице слезы и зеленые сопли:

– Я уже не хочу уничтожать! Не буду! И в Инферн не хочу-у! Я пропаду один. Еды не осталось… Холодно… И птица летает страшная… Не бросайте меня-а-а!

Наступили тягостные дни. Для эльфа было почти невыносимо жить в постоянном напряжении, обдумывать каждое слово, подозревать, притворяться, следить. А главное – он продолжал сомневаться!

Неспокойно на душе было и у Хельги. Очень уж походил Угги на сприггана. Так правдоподобно рассказывал! Хельги знал Тину Леннарт, она жила через дом от его матери, встречал Лутти Рыжего, известного кузнеца из стойбища Поньо, у того в самом деле был подменыш… Вдруг он ошибся? Может, цверги поверили в Инферн под влиянием некроманта или Угги – ярко выраженная индивидуальность? Верит во что сам хочет?.. Как же выяснить? Должна быть какая-то зацепка…

Постепенно, шаг за шагом, Хельги пробуждал воспоминания десятилетней давности о времени, прожитом в Дольмене. Он чувствовал: ответы нужно искать в прошлом…

Тогда его интересовали только брахиоподы. Разумеется, он еще не знал, что они так называются. Для него они были просто ракушками, которые безвестные древние маги превратили в камень.

Дольмен располагался по правому берегу реки Оулен, левый был обрывист и крут, настоящая каменная стена с замурованными в ней морскими существами, похожими и не похожими на тех, что встречались на берегу Рун-Фьорда. Миллионы замурованных каменных существ.

Вооружившись кобольдовым молотком, Хельги целыми днями пропадал на том берегу. Серый известняк поддавался плохо, осколки летели в глаза, пальцы были испещрены кроваво-бурыми отметинами от неудачных ударов молотка, насекомые одолевали, будто он крал их драгоценную собственность. Но впервые в жизни он чувствовал себя совершенно счастливым.

Держать камни дома мать не позволяла, да он и сам не стал бы – опасался, что доберутся подменыши. В дырявом каменном сарае за домом он красиво раскладывал свою добычу, сортируя по внешнему виду. Ах, каких раковин тут только не было! Крупные, округлые и гладкие, мелкие треугольные, почти прямоугольные с рисунком из струек и точек, волнистые, очертаниями похожие на бабочек, зубчатые, как пила, ребристые – всякие! Их можно было рассматривать часами.

Нашлись, конечно, желающие напакостить. Главным образом из числа юных спригганов – немногие человеческие подменыши осмелятся на подобное. И тогда он установил вокруг сарая защиту. Такую, что кровь полчаса хлестала из носа, а прибывший на место мощного магического всплеска Старший маг Дольф Сквеннет только ахнул и потребовал немедленно все убрать. Шутка ли! Защита Хельги не просто создавала барьер, она уничтожала любое разумное существо на расстоянии трех шагов от заветного сарая!

Юный натуралист окрысился и обвинил почтенного мага в посягательстве на его сокровища. Двухсотлетнего Дольфа обвинение позабавило так, что он позволил оставить защиту, велел только установить предупреждающие знаки. Добросовестный Хельги не ограничился белыми камнями – спригганским сигналом опасности. Он разместил вокруг черные валуны, разрисованные белыми черепами и костями – на манер зловещих флагов пиратов Аполидия. Они и сейчас там стоят, охраняют самую полную в Староземье коллекцию верхнекаменноугольных брахиопод. Два года назад Хельги все проверил и черепа подновил… Но не будем отвлекаться.

…Вот он входит в дом, стягивая на ходу мокрую после форсирования Оулен одежду. Подменыши шарахаются в угол, Анна зло отшвыривает недочищенную рыбу.

– Опять заколдованную дрянь собирал? Шляешься целыми днями! Надевай штаны, отправляйся к Тине и займи соли. Скажешь, в конце недели отдам. Да пошевеливайся, Трюмово отродье!..

Дом Тины стоял на холме, такой же серый и убогий, как все другие в Дольмене. Скрипела несмазанная дверь, шарахались в угол подменыши, человечьи детеныши лет пяти-шести, жалкие и затравленные. Их было двое. Двое? Если верить Угги, должен быть еще один. Двухлетний цверг.