Книга Троя. Грозовой щит - Дэвид Геммел

Внезапно микенец услышал стук копыт о камни. Повернувшись, воин увидел, что отряд из пятидесяти всадников скачет по тропе через перевал.

В центре отряда с поднятым мечом мчался Банокл.

Фракийские защитники расступились, пропуская всдаников вперед. Копейщики бросились на воинов-идоноев, разя их. Паника охватила вражеские ряды, они повернулись и побежали по тропе, преследуемые всадниками.

Каллиадес попыталсь вложить свой меч в ножны, но его рука была так слаба, что оружие со звоном упало на землю. А сам он рухнул на камень. Странно, но ему показалось, что он слышит шум моря.

Каллиадес соскользнул с камня.

Когда воин, наконец, очнулся, то увидел, что лежит без доспехов, а его рана на груди зашита. Разожгли костры. Банокл сидел рядом с ним.

— Рад видеть тебя, — сказал Каллиадес.

— Черт тебя подери, тупица, — ответил ему друг. — Ты мог бы рассказать мне, что собираешься умирать.

— Ты бы ушел, если бы я это сделал?

— Конечно, нет. Вот что я скажу: братья по оружию сражаются вместе.

Взяв великана за руку, Каллиадес сел.

— Где ты нашел конницу?

— На равнине. Они спасались бегством после падения города. Я сначала принял их за врагов и напал на них. Но они засмеялись и ускакали от меня. Ублюдки! Когда они вдоволь повеселились, я рассказал им об этой битве и повел их сюда. Хорошо, да? Кто из нас мыслитель теперь?

— Это ты, Банокл, мой друг. Мой добрый, дорогой друг.

Банокл посмотрел на него с подозрением.

— Я думаю, что этот удар по черепу повредил твои мозги. Так как долго нам нужно удерживать это место?

— Больше не надо, — сказал Каллиадес. — Оставаться здесь было бы бессмысленно. Оставь костры гореть, а сам уводи лошадей как можно тише. Перевяжи их копыта тряпками. Мы ускользнем в темноте и побежим к морю, в Карпею. Если нам повезет, идонои не возобновят атаку до утра, к этому времени мы будем далеко отсюда.

— Это уже лучше! — радостно воскликнул Банокл. — Ты отдохнешь пока. Я велю Олганосу готовить оступление. Он хороший военачальник. Они оставили тебе вино?

— Нет, — покачал головой Каллиадес, и его друг ушел, громко выругавшись.

Молодой воин немного вздремнул, и ему снова приснилась Пирия. Она стояла на палубе темного корабля, который плыл навстречу закату. А он смотрел на нее с золотого берега. Каллиадес поднял руку и помахал ей, но девушка не сводила глаз с заходящего солнца и не заметила его.

Путь на восток был долгим, большая часть равнины оказалась болотистой и непроходимой, досаждали комары и мухи. Сто сорок два человека под предводительством Банокла были вынуждены идти извилистой дорогой в поисках более надежного пути. В первое утро они нашли брошенные повозки с провиантом. Повозки были разграблены, лошади убежали. Банокл, по совету юного Олганоса, впряг в них лошадей. Некоторых более серьезно раненных — и Каллиадеса в том числе — положили в эти повозки.

К полудню они встретили еще фракийцев, спасающихся бегством. Это были сорок три пехотинца, хорошо вооруженных, и двадцать легко вооруженных всадников. Они двигались с северо-запада, где их крепость захватили идонои.

Банокл надеялся, что Каллиадес будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы возглавить отряд, но его состояние за ночь ухудшилось. Теперь молодой воин спал в первой повозке, и, даже когда он пришел в сознание, с головой у него было не все в порядке. Начался жар, и Каллиадес сильно потел. Банокл зашил его рану на груди, но было непонятно, насколько она глубокая и затронут ли какой-нибудь жизненно важный орган.

Олганос отправил разведчиков на север, юг, восток и запад, чтобы узнать о местоположении врага. По мере продвижения разведчики встречали еще воинов-киконов и посылали их к основному отряду. К закату под командованием Банокла было уже больше трехсот человек.

— Мы для них словно навоз для мух, — пожаловался он Олганосу.

Юноша пожал плечами.

— Мы будем сильнее на случай атаки.

Первые хорошие новости пришли, когда они разбили лагерь на ночь. Один из разведчиков с запада сообщил, что армия идоноев у перевала двинулась не на восток и была почти в двух днях пути позади них.

Когда люди отдохнули, Банокл разыскал Каллиадеса. Молодой воин очнулся, но был очень слаб. Великан принес ему немного воды.

— Еды нет, — сказал он.

Каллиадес помолчал минуту. Его лицо было пепельно-серого цвета и блестело от пота.

— На севере и востоке будут деревни и фермы, — сказал он. — Пошли всадников завтра утром. Собери немного скота или овец.

— Хороший план, — одобрил Банокл.

— И общайся с людьми, Банокл. Пусть они чувствуют твое присутствие. Фракийцы — храбрые люди, но они непостоянны, быстро впадают в гнев или отчаяние. Тебе нужно крепко держать их в руках.

Каллиадес вытянулся и задрожал. Банокл укрыл его плащом.

— С тобой все будет в порядке, — сказал он. — Ты крепкий. С тобой все будет в порядке.

Все еще дрожа, молодой воин заснул. Банокл посидел с ним немного, затем встал. Люди вокруг сидели маленькими группами. Чаще всего они молчали. В лагере воцарилась атмосфера уныния. Банокл пошел туда, где вместе со старой няней сидел Перикл; Обас спал.

— Мы найдем завтра еду, — пообещал он. — На востоке есть фермы и деревни.

Перикл кивнул, но он тоже выглядел подавленным.

Банокл пошел дальше. Всадники, которых он привел к перевалу, сидели вместе. Они подняли глаза, когда он приблизился к ним.

— Кто-нибудь из вас знаком с этой местностью? — спросил он. Они покачали головами.

— Мы жители Каллироса, — ответил один из них, высокий мужчина с голубыми полосками на лбу. Банокл вспомнил, что его зовут Хиллас.

— Вы, жители Каллироса, хорошие бойцы, — сказал он им.

— Недостаточно хорошие, — проворчал Хиллас.

— Вы дали этим идоноям хороший пинок под задницу у перевала. И все еще живы. Во имя Гадеса, парни, я бывал в худшем положении, чем это. И я все еще здесь.

Хиллас откашлялся и сплюнул на землю.

— Что может быть хуже, чем это? Наши родные и близкие мертвы или обращены в рабство. Все наши города пали, а мы бежим к морю.

Банокл не ответил. Затем появился Перикл.

— Мой дед захватил все города идоноев, — сказал он. — Он покорил этот народ. Сегодняшняя ситуация когда-нибудь изменится. Сохраните мне верность, и однажды мы вернем нашу родину.

Воины замолчали, с голубыми полосками на лице встал.

— Мы клялись в верности царю Ресу. Может, однажды ты станешь таким же великим человеком, как и он. Но сейчас ты просто мальчик. Я Хиллас, Хозяин Западных гор. Я не буду клясться в верности мальчику.