Книга Жила-была Хозяйка, или Дорогами иных миров - Екатерина Боброва

— Ань, я не понял, это кто? — опять вылез вперед Сан Саныч.

— Мой хороший знакомый.

— Страж местного государства.

Анин и ответ Зеленки прозвучали одновременно, и девушка с трудом сдержалась, чтобы не съехидничать о речевом прогрессе зеленокожего, но вовремя остановилась. Пустая трата сил — этот все примет за чистую монету.

— Ох ты Господи, мент, что ли? — всполошился Сан Саныч, метнулся туда-сюда, как будто у него в каждом углу было заныкано по запрещенке и он не знал, что первым перепрятывать.

Андрей откашлялся, зачем-то застегнул куртку, расстегнул снова.

— Вообще-то, агент федеральной службы, — представился он, протягивая удостоверение.

Призрак мгновенно приблизился, сунул прозрачный нос в корочку.

— Не поддельное? — спросил, прищурив один глаз.

— Уверяю, самое настоящее, — усмехнулся Андрей и уже собрался спрятать удостоверение обратно в карман, как сверху спикировал дракончик, подцепил документ и в два взмаха крыла скрылся в глубине дома.

Андрей так и остался стоять с протянутой рукой и приоткрытым от удивления ртом.

Аня с беспомощным видом обернулась. За ее спиной кусал губы, сдерживая смех Павел, Арвель был невозмутим, но вид имел настолько отстраненный, что сразу было видно, все силы у координатора уходили на поддержание этой самой отстраненности. Словом, помощи от них ждать было бесполезно.

Устроили черт-те что, а ей разгребать! — разозлилась девушка.

— Он не специально, — попыталась она спасти ситуацию, — просто красное обожает, — сочиняла на ходу. — Как увидит что-нибудь, эм, такого цвета, так сразу к себе в гнездо тащит. Но ты не волнуйся, мы обязательно вернем удостоверение, да? — и она выразительно посмотрела на Сан Саныча.

— С органами не сотрудничаю, — отвернулся призрак, гордо вздернул голову и сложил руки на груди — чисто диссидент на допросе.

— А со мной? — тихим голосом уточнила Аня, однако призрак вздрогнул, поежился и отплыл подальше. — Со мной сотрудничаешь? — повысила голос, и в тон ей задребезжали стекла, откуда-то потянуло холодом. Призрак скукожился, поджал ноги, став в два раза меньше ростом.

— Как водку под кроватью прятать — так Анечка, а как человека встретить и не устраивать балаган с цирком, так это мы не можем, да?!

Наверху что-то завыло, грохнуло, по ногам прокатилась волна ледяного ветра.

— Ань, — на плечо легла ладонь, вторая рука обняла за талию, от шепота Павла веяло теплом и спокойствием, — дыши. Глубокий вдох, выдох. Вот так, маленькая. Ты у меня умница.

Она прикрыла глаза, злость отступила, и стало стыдно за срыв. Распсиховалась точно дите малое, да еще и перед Андреем. Стыдоба…

— Все, я в порядке. Спасибо.

Отстранилась от Павла, еще раз глубоко вздохнула и проворчала, глядя под ноги:

— И что мы до сих пор на пороге? Идемте пить чай. И кто-нибудь здесь заткнет дыры? А то не дом, а сплошные сквозняки.

— Идемте, молодой человек, — потянул Андрея за рукав седоволосый мужчина, между делом представляясь: — Арвель, а вас, я знаю, Андрей зовут.

Андрей закрыл, наконец, рот, опустил руку, позволяя увлечь себя вглубь дома. Кажется, он устал удивляться. Тролль, дракон и призрак. Кто там прячется на кухне, куда его так настойчиво зовут пить чай? Гигантский паук или остроухий эльф? Какая разница? Его уже ничем не удивишь.

— Вы же заметили изменение климата в доме? — тихо спросил его мужчина со странным именем Арвель.

— Сквозняки? — предположил Андрей, ощущая, как оживают мозги, как начинают работать и анализировать. И реальность упрямо вторгается в сознание, разрушая надежду на фантомность происходящего.

— Да нет, не сквозняки.

Они остановились около двери, откуда и правда пахло свежей сдобой.

— Мой вам совет — не злите Аню. Она еще неопытна и не всегда может себя контролировать. Выведете из себя, боюсь, пострадают все, кто в доме. И сквозняки покажутся вам легким неудобством.

Андрей сделал вид, что все понял.

— Угрожаете? — прищурился.

— Да нет, предупреждаю. Мы с вами в одном, эм, доме. Улавливаете?

Андрей кивнул. Он сознавал, что дело не в сквозняках и пожилой мужчина, напоминающий Ричарда Гира, предупреждает об Ане. Но, твою же мать, это Анька! Как она может быть опасной? Нет, рано он поспешил принимать эту реальность за правду. Бред — вот ее истинное название. И если с троллем, драконом и призраком он может смириться, то вот с такой Анькой, о которой предупреждал Арвель, — нет.

А дальше открылась дверь и он шагнул в комнату, где над овальным темно-коричневым столом висел желтый абажур, кругом чинно стояли стулья с высокими спинками и вся атмосфера напоминала собой советскую дачу какого-нибудь литератора, на которой произошло убийство, и сейчас, за этим столом, соберутся подозреваемые. Почему он подумал об убийстве, Андрей и сам не понял. Сложилась ассоциация и пропала, погребенная под раздавшимся:

— Андрюша!

Его крепко обняли. Клавдия Петровна, встав на цыпочки, взъерошила волосы, посетовала на бледный вид, порадовалась выздоровлению и, обняв во второй раз, тихо прошептала:

— Прости меня, Андрюш. Заварила бабка кашу, а тебе расхлебывать.

— Ничего, теть Клава, нас так просто не возьмешь. Не бойтесь, все будет хорошо, — и провел ладонью по морщинистой щеке, отряхивая мучную пыль.

Сколько он себя помнил, любая болезнь, озноб или кашель начинались со звонка Смельцовой. Мама свято верила в талант подруги. А потому лечились Травкины младшие дома под четким руководством Клавдии Петровны. Впрочем, оба брата росли крепкими, болели редко, возможно благодаря дефицитным импортным витаминам с рыбьим жиром, которые доставала Клавдия Петровна, или зарядке, которую каждое утро заставлял их делать отец.

И почему-то вспомнилась неделя, когда он тяжело заболел гриппом, а Аня каждый день навещала его, несмотря на запрет матери и опасение заразиться. Приносила книги, читала вслух, рассказывала последние школьные новости. Счастье этих коротких дней он оценил позже, только к тому времени между ними стояли его развод, ее бывший парень-игрок и несколько сотен километров от Питера до Москвы.

Вот почему он здесь, садится за стол пить чай, а не прорывается с боем в лес. Вот почему согласился выслушать тех, кто его похитил. В память тех дней.

Странное чувство — сентиментальность. На его работе подобное вытравляют быстро — сентиментальные идиоты долго не живут. И правило номер один: ты — никому ничего не должен. Привязанности не существуют. Есть лишь начальство, устав, твоя жизнь и выгода, которая может сделать жизнь удобнее. Но, видно, не до конца вытравили, осталось что-то в душе, что не дает воспринимать Аню закоренелой преступницей. Да и Клавдия Петровна никогда бы не стала печь пирожки злодеям.