Книга Древний Аллан. Дитя из слоновой кости - Генри Райдер Хаггард

– А вы оказались неплохим полководцем, как, впрочем, и Бэс. О, сколько мук я натерпелась, когда все вдруг стало так неопределенно! Сердце у меня горело огнем, да, я так боялась за… – она вдруг осеклась.

– За кого? – спросил я.

– За Египет, конечно, а когда я увидела в алебастре ваше отражение – как вы вошли в храм, где, если помните, я молилась за вашу удачу и жизнь, то едва не умерла от радости. Потому что была привязана к вам, Шабака, да-да, чтоб вы знали, и так все время, пока продолжалась моя роль в этой истории, о чем мы, верно, даже не догадывались. Хотя я держалась холодно и упрямилась, я любила, да-да, и в той жизни знала, каково оно – любить. А Шабака выглядел – о! – таким героем в своей изодранной кольчуге и с победоносным блеском в глазах. К тому же он был по-своему красавец. Впрочем, я несу чушь.

– Да уж, притом несусветную. Однако жалко, что мы не знаем, чем все закончилось. Жаль, что вы все забыли, хотя я просто сгораю от любопытства. А тадуки, что, больше не осталось?

– Ни щепотки, – твердо сказала она, – да и потом, двойная доза за день может быть смертельна. Мы и так узнали все, что нужно. Хотя мне также хотелось бы знать, что было после нашей… женитьбы.

– Значит, мы все-таки поженились, не так ли?

– Я имела в виду, – продолжала она, пропустив мое замечание, – как долго вы правили в Египте. Потому что править должны были вы, вернее Шабака. А еще – вернулись ли потом захватчики с Востока… может, они изгнали нас или что там было. Знаете, а Дитя из слоновой кости почему-то исчезло – мы нашли его снова в земле кенда только через несколько лет.

– Может, мы отправились в Эфиопию, – предположил я, – и ему, то есть Дитя, продолжали поклоняться в каком-нибудь уголке этой страны, после того как Эфиопское царство отжило свой век.

– Может быть, только не думаю, что Карема согласилась бы вернуться в Эфиопию, разве что по принуждению. Вы же помните, как ей там все претило. Нет-нет, она даже своих чернокожих детей не желала больше видеть. Впрочем, мы того не знаем, а коли так, что тут гадать.

– Кажется, немного тадуки все же оставалось, – горько заметил я. – Точно, я видел в ящике.

– Ни понюшки, – с еще большей решимостью ответила она и, протянув руку, захлопнула крышку ящика, прежде чем я успел в него заглянуть. – Так-то оно лучше, поскольку при столь счастливом завершении истории я не желаю – о! – совсем не хочу знать, чем проклятие Исиды обернулось для вас и для меня.

– Стало быть, вы в него верите?

– Да, верю, – горячо ответила она, – более того, думаю, оно все еще в силе, потому-то, должно быть, все мы и вернулись в этот мир – вы, я, Джордж, Ханс и даже этот старик Харут, с которым мы повстречались в земле кенда и который, думаю, и был святым Танофером. Поскольку, это так же верно, как и то, что я живу, мне доподлинно известно, что, какие бы имена мы сейчас ни носили, вы были полководцем Шабакой, а я жрицей Амадой, египетской принцессой-цесаревной, и над нами, точно грозный меч судьбы, висит проклятие Исиды. Поэтому Джордж и погиб, поэтому… впрочем, что-то я устала, сил нет, – думаю, мне лучше пойти прилечь…

Помнится, я уже говорил, что мне нужно было уезжать из замка Регнолл на следующее утро, причем очень рано, поскольку впереди меня ждала охота. О Боже, меня ждала охота!

Но что бы там ни говорила Амада, то есть леди Регнолл, тадуки у нее еще оставалось с лихвой – мне ли было не знать.