Книга Любить монстра. Краткая история Стокгольмского синдрома - Микки Нокс

– Она же еще ребенок… – повторяет мистер Джейкобсон, глядя в пространство перед собой.

– Это не конец, – говорю вдруг я, и все оборачиваются. Нервно сглатываю и пытаюсь собраться с духом, чтобы продолжить. Тяну руку и на ощупь хватаю мышку. Начинаю водить ей по экрану. Святая святых. Коллекция «бабочек» Джереми Флемми. Его страница в социальной сети. – Сначала была Кристина. Они с ней провстречались год, а потом девушка покончила с собой. Потом Сэнди. Они расстались как раз за месяц до начала занятий у меня. С Сэнди они встречались довольно долго. Потом расстались, а спустя неделю она пришла в полицию. Ее жестоко избили. Начали расследование, но через неделю она скончалась. Потом я. Документальный фильм Флемми вам в помощь. Дальше была Зои. Моя подруга, которая свидетельствовала против меня в суде. Передозировка. И теперь Луиза.

– Он считает, что девушка – его собственность. И когда игрушка надоедает, отламывает ей голову, – тихо говорит мистер Джейкобсон.

– Я тоже считаю, что моя девушка принадлежит только мне, что в этом плохого, – говорит Микки.

– Ты сделал на этом имя, так что ничего, – отвечает за мистера Джейкобсона Ленц.

– Луиза – даже не его игрушка, он ее завел, чтобы нас позлить, – ошеломленно говорит Виктор.

– Она же еще ребенок… – слышу я глухой голос мистера Джейкобсона. Смотрю на него. Он сидит на стуле, уронив руки на колени, и может только потрясенно повторять одну и ту же фразу.

Я начинаю пятиться к выходу. Ленц и Стивен орут друг на друга, Виктор изучает то, что сейчас творится в Интернете, а Микки куда-то исчез. Выхожу на улицу и пытаюсь поджечь сигарету. Дико холодно. Замерзшие руки перестают слушаться. Кто-то подносит к лицу дребезжащее пламя зажигалки.

– Ты же понимаешь, что это ловушка? – спрашивает Микки.

– Мне все равно. Нам нужна смерть в прямом эфире, ты же читал форумы, – отвечаю я. – Мне все равно…

28. Поражение

Верена

Все два часа в машине мы молчим.

Вы думаете, я не поняла, что все это – ловушка?

Кто-то обязательно должен умереть. Нужна смерть в эфире. Причем нам она нужна не меньше, чем Джереми с Марко. Вопрос даже не в том, кто умрет. Вопрос в том, кто это будет снимать.

Мы должны исчезнуть именно сейчас, понимаете? Мы больше не делаем ничего хорошего. Если нет смысла, то это плохое кино. Хороший боевик отличается от плохого тем, что в хорошем есть смысл. А стреляют везде одинаково.

Ифти, мальчик, которому мы собрали на операцию, жив и здоров. Его хомяк, правда, недавно переел корма и целую неделю чувствовал себя плохо. Всю клетку испачкал. Впрочем, даже он сейчас чувствует себя лучше. Черная Луна и Killer, они всё еще вместе. У них закончились деньги, и в Лиссабоне они за пару часов насобирали на билет в следующий город. Рассказывали про Крысолова. Мы делали что-то хорошее. Жизнь людей становилась лучше. А сейчас… Сейчас нам просто нужно убийство в прямом эфире.

Бостон. Возвращение в этот город заняло много времени. Чуть больше, чем жизнь. Старый синий «мустанг» мистера Джейкобсона останавливается перед входом в дешевый мотель «Triple O». Вертикальная вывеска призывно мигает, обещая свежие постели и дешевые номера. Под вывеской вход в арку. Внутри большой двор. Мотель выстроен в форме квадрата с тремя входами внутрь двора. Видимо, этим и объясняется тайный смысл названия мотеля. Заходим внутрь двора и смотрим на вход. Нас четверо. Я, Ленц, Виктор и Микки. Мистер Джейкобсон поехал к Луизе.

Интервью девушки не вызывает шока, но подливает масла в огонь. Форумы взрываются новыми тирадами о том, что если бы мы были такими неуловимыми, то давно бы уже отомстили Флемми за все. Начинает казаться, что мы на ринге, и разгоряченная публика скоро начнет скандировать: «Убей, убей!» Джереми снял это интервью, чтобы заманить нас в свою ловушку, спровоцировать нас, показать, что дочь мистера Джейкобсона у него.

Вы знаете, я, наверное, нашла определение людям-призракам. Тем, кого я так называю. Я их вижу повсюду. Они ходят в кафе, банки, казино, на работу, в парки. Они везде. Они замечают меня, а я их. Никак не могла найти слов, чтобы объяснить этот «термин». Люди без души. Нет, не те, что продали душу дьяволу и так далее по классику. Просто люди, которые разучились чувствовать. Они как будто сидят в третьем ряду старого кинотеатра, и им, по большому счету, плевать, что происходит на экране. Их что-то сломало. Они разучились мечтать, верить, любить. Мистер Джейкобсон говорил о том, что нельзя стать социопатом. Если не брать в расчет того факта, что этот термин вообще больше не используется, то, оказывается, можно. Стать обратно человеком сложнее. Во всяком случае, мне так и не удалось. После той ночи я так и не смогла вновь почувствовать себя человеком. Эмоции составляют жизнь. Делают нас людьми. Радость, смех, слезы, мечты. Самые глупые в мире слова. Я даже определения им сейчас с трудом дам. Возможно, люди на форуме правы, называя меня аутистом. Та ночь стерла все эмоции, кроме одной. Страха. Зато этот унылый призрак с вечной камерой в руках выстроит правильный угол съемки и убьет тварь по имени Джереми Флемми. Он больше никого не сломает. Ленц и Луиза, счастливо взявшись за руки, пойдут навстречу закату, а призрак исчезнет. К чертовой матери.

– Рассказывай все, что придумала, – просит Микки, когда мы заходим в маленький двухместный номер мотеля. Он стоил триста долларов. За эти деньги хозяин обещал «не узнать» нас и нигде не проболтаться о том, что мы в городе. Микки осторожно проводит тыльной стороной ладони по моему лицу и ждет. Дело в том, что я ничего не придумала, понимаете? Я просто хочу убить Джереми Флемми. Снять это на видео и исчезнуть.

***

Кафе «Бриош» расположено на тихой улочке напротив редакции телекомпании, в которой работает Джереми Флемми. Специалист по маньякам давно перерос масштаб этой студии и преподавательство в университете, но, как он заявляет в своих интервью, продолжает там работать, чтобы не забывать о тех людях, которые ему помогли в свое время. Программа на местном телевидении и пара часов семинара в университете. Это далеко не полная занятость. У него остается достаточно времени для творчества, но благодаря этим занятиям он все же не становится «свободным художником». Это «может разорвать связь с реальностью, и я рискую перестать снимать то, что интересно людям». Все это из обрывков разных интервью и репортажей. По большей части, с участием Марко. За эти пару недель появилось программ пять о нас с Микки. Все сняты с участием Марко и Джереми. Вы даже не представляете, как я их ненавижу. Здесь. В кафе «Бриош».

Светлое и довольно просторное помещение. Столики с черными плетеными креслами расположены вдоль панорамных окон. Столики попроще, со стульями, разбросаны по всему залу, но сюда садятся только тогда, когда кресла возле окон заняты. Повсюду витрины со свежей выпечкой. Булочки, пирожки, слоеные торты со свежими фруктами и взбитыми сливками. Все это перемешивается с ароматами тысячи вариантов кофе. Капучино, фраппе, раф, ристретто, амаретто, мокачино, фраппэ, лунго, флэт лайт, фредо, айриш, корретто, мокко, марочино, бичерин, бревэ, по-венски… Я знаю первых три названия. И пью только американо, которого, похоже, даже в списке нет.