Книга Дунаевский - Дмитрий Минченок

Отец ходил чёрный от переживаний, пытался протестовать, искал правду, писал, что всё было не так, всё искажено, но доказать никому ничего не мог. Стенограмму его выступления заранее уничтожили. Ходил за помощью к первому секретарю Союза композиторов Тихону Хренникову. Тот беспомощно разводил руками: "Кайтесь, Исаак Осипович, кайтесь!" А здоровье отца расшаталось окончательно: страшно болели ноги. Пошаливало сердце. Последние годы своей жизни он походил на старика, ходил уже с палочкой. Врачи после его смерти, при патологоанатомическом исследовании, удивились: как он мог вообще дожить до 55 лет с таким изношенным организмом?

Пожалуй, из всех своих соратников, кроме В. И. Лебедева-Кумача, Дунаевский ушёл из жизни первым. Сейчас не осталось никого, кто бы мог поделиться воспоминаниями. Моя мама, 3. С. Дунаевская, так и не оправилась после смерти мужа, здоровье её быстро ухудшалось, ноги отказывали, отказывало и сердце. Она слегла и не вставала двенадцать лет. Кроме меня у неё никого не осталось, ухаживать за лежачей больной было трудно. Но я сделал всё, чтобы скрасить её и так не очень радостную жизнь. Она отвечала мне любовью.

До последнего дня я боролся за продление её жизни. Последние годы прошли в больницах. Помню зимнюю февральскую ночь в 60-й больнице, что на шоссе Энтузиастов. Я нелегально пробираюсь в помещение реанимации. Рядом комната дежурного по реанимации. Врач, краснолицый, похожий на мясника человек, вдребезги пьяный, сидит за столом с бутылкой. Милостиво, за бутылку же, пропустил он меня к маме. Тишина, тоскливо гудит то ли зуммер, то ли поддерживающая искусственное дыхание машина. В реанимационной, холодной, выложенной кафелем комнате, мёртвый синий свет. В комнате трое: умирающий в коме, пожилой грузный мужчина, задёрнутый наполовину занавеской (его хриплое, судорожное дыхание вызывает у меня ощущение боли в груди); слева под простынёй чьё-то тело; справа вижу маму. Она в забытьи, но, когда я подошёл к ней, открыла глаза. Говорить мама уже не могла, но по её глазам, вспыхнувшим каким-то голубым сиянием при виде меня, я понял, что она в сознании и всё понимает. Я взял её холодную руку в свою и почувствовал еле уловимое пожатие. Она прощалась со мной. Так и остались во мне её глаза, полные слёз и любви.

Мама умерла рано утром 18 февраля 1979 года после того, как врач сказал мне, что кризис миновал, больная заснула, а я могу идти домой спать.

Несмотря на сложную, противоречивую, но богато одарённую натуру отца, с его порывами, увлечениями, врождённой порядочностью и честностью, не было человека ближе ему и роднее, чем моя мама. Тридцать лет совместной жизни, наполненных радостью молодости, трудностями бытия, обоюдным счастьем любви и супружеской жизни, рождением ребёнка и первой изменой, дальнейшими увлечениями отца, так и не разлучили их. Они лежат в одной могиле на Новодевичьем кладбище.

В 2000 году ровеснику века, композитору Исааку Дунаевскому, исполнилось сто лет. Хотелось бы, чтобы люди нового тысячелетия, прислушиваясь к своим любимым мелодиям, помнили о человеке, музыку которого так любили их отцы и деды.

Е. И. Дунаевский

ФОТОГРАФИИ