Книга Московский Джокер - Александр Морозов

Блэквуд намеревался убить Алекса и потом уходить через четвертый уровень. Но, сделав несколько выстрелов, он понял, что пора сокращать программу до второго пункта.

Уходить. А с Алексом… как получится.

Реагировать на тень.

Правильно, вот оно и пришло. В противоположном конце зала дествительно метнулась между колоннами тень. Прямо к первому вагону поезда-игрушечки. К кабине машиниста.

Раздумывать было некогда, Блзквуд мог, конечно, использовать кабину, как идеальную огневую позицию, чтобы встретить свинцом потерявшего осторожность преследователя. Но мог ее использовать и… по назначению. То есть, как кабину, из которой можно управлять движением состава.

Алекс выскочил из-за колонн и понесся через весь зал навстречу пустому поезду и возможному граду пуль в подарок от янки.

Нет, подарка не будет и пуль не будет. Поезд тихонько тронулся и поплыл вдоль перрона по направлению к черной дыре туннеля. Алекс запрыгал из стороны в сторону, как подстреленный заяц, хотя в него теперь никто не стрелял.

Просто он применил технику «бейдевинда», косыми прыжками резко набирая скорость и мощность бега.

Он уже покрыл более половины зала, но и поезд уже набрал нешуточную скорость. Наконец он достиг перрона, но поезд уже шел на полной скорости. И несшиеся мимо Алекса пустые вагоны были наглухо закрыты. И прыгать на их внешнюю поверхность, пытаясь удержаться за случайные выступы, было бесполезно.

Слишком узок был туннель, в который уже втягивалась головная часть поезда. И, следовательно, слишком мал зазор между вагонами и каменным ободом туннеля. Человек, как угодно плотно прильнувший к вагону снаружи, неизбежно был бы раздавлен всмятку при входе вагона в туннель.

Алекс, надеясь уже неизвестно на что или ни на что не надеясь, бежал по кромке перрона по направлению движения поезда, почти не уступая ему в скорости.

Секунда-другая, и наступит развязка. Хвост поезда исчезнет в туннеле, и это будет означать, что Блэквуд ушел.

Ну вот он, шанс, который всегда успевает мелькнуть перед тем, кто достаточно быстро передвигается.

Последняя дверь последнего вагона была нараспашку. Он выждал какую-то еще долю секунды, пока она не поравняется с ним, и затем одним отчаянным, но точным прыжком оказался на полу вагона. И почти в то же мгновение закрылась эта единственная дверь, и вагон нырнул в темный желоб туннеля. И тут же вагон мотнуло на рельсах справа-налево и обратно, что свидетельствовало о предельной скорости движения, о неопытности машиниста, а может быть, о его психической перевозбужденности.

В соответствии с вихлянием вагона, тело Алекса перекатилось по пустому полу вагона с бока на бок. Но тут же, не общая внимания на ушиб головы о металлический угольник на полу, Алекс вскочил на ноги и кинулся к передней части вагона.

Не тут-то было. Его первое лобовое движение – пройти через вагоны в головную часть, чтобы настигнуть, наконец, Блэквуда, – сразу уперлось в непреодолимую стену.

Вагон, снаружи столь веселенькой сине-красно-белой раскраски, в основе своей состоял из стали и даже, вполне возможно, с броневым покрытием. Невозможным казалось разбить и стекла, которые, похоже, могли выдержать расстрел АКМом в упор.

Под потолком зашуршал включившийся динамик, и раздался будничный голос, который тут же узнал Алекс. Голос Блэквуда.

– Раз, два, три. Проверка узла связи. Проверка узла связи. Посторонних просьба покинуть поезд. Повторяю. Посторонних просьба покинуть поезд.

И тут же, почти без смены интонации, Блэквуд произнес:

– Ну что, ковбой, поскачем к водопадам?

Датчик последнего вагона показал увеличение веса. А кто мог в него запрыгнуть на полном ходу? Что за заяц такой под двести фунтов? Ясно, что такое мог совершить только наш Алекс.

– Тебе бы в цирке, парень, выступать. Много бы денег получал.

Алекс немного привел в норму дыхание, и теперь не без интереса наблюдал за неожиданно разворачивающимися картинами за окнами бешено мчавшегося поезда.

А голос «машиниста» почти с отеческой укоризной продолжал вещать из-под потолка:

– Путешествие наше, парень, во всяком случае совместная его часть, продлится недолго. Всего какие-то несколько минут. А далее – мне налево, вам, господин Джокер, направо. Как только мы минуем контрольную магнитную отметку, я нажму тут у себя в кабине одну небольшую хорошенькую кнопку. И последний вагон, вместе с замурованным в нем господином Джокером, автоматически отсоединится. Ты спросишь, что же дальше? Изволь, послушай. Почему бы не сказать человеку все, тем более перед вечной с ним разлукой. Я, как ты понимаешь, узнал от Мартина Марло гораздо больше подробностей, чем ты от своего Карнаухова. Вот поэтому теперь я и направлю твой вагон туда, откуда нет возврата. А сам продолжу восхождение к вершинам мировой авантюры. После того, как твой вагон отсоединится и немного подотстанет, я опять-таки из своей кабины переведу стрелку за поездом. То есть как раз перед твоим вагоном. И он, а вместе с ним и ты, прокатите в правый туннель. И если даже тебе удастся каким-то чудом выбраться из твоего герметичного гроба, то снаружи ты обнаружишь только аммиачные реки и воздух из метана. Озера из хлорки и пруды нечистот. С берегами, почерневшими от стай обсевших их крыс. А скорее всего, встретишь и еще чего похуже. Ведь ты же везучий. Ты же Джокер. А вот мой поезд, Алекс, довезет меня до одной идиллической дачной местности, где обитают некие не в меру прыткие и не в меру наивные старцы. Правда, у них сейчас убыль в вождях. Но ничего, они не унывают, так как у них остался сам Озерков. Вот этого самого Озеркова я и постараюсь прихлопнуть. А уж потом и покину ваши благословенные края.

Алекса опять на повороте прижало лбом к стеклу, и он ясно мог разглядеть десятки, если не сотни, танков, стоящих рядами по бокам на тускло освещенных асфальтовых полях.

И танки-то какие-то странные. Чудные, как на декорациях, башенки, тонкие, как рахитичные, башенные пушечки.

Наконец Алекс сообразил, почему эти машины производят какое-то нереальное впечатление. Перед ним проплывала экспозиция еще довоенной бронетанковой техники, скорее всего тридцатых годов. Причем не только нашей, но и заграничной: английских, французских и немецких танков. А машинист, вероятно, определив, что близится время прощания, перешел к самой интересной для Алекса части своего рассказа:

– Конечно, задание у меня было – разыскать Джокера. Ежели таковой существует в природе московского климата. Через кого я мог его разыскать? Безусловно, только через Марло. Нам хорошо были известны его собственные многолетние попытки выйти на Джокера. В частности, его поездка на Дальний Восток и поиски следов Джокера на месте падения сбитого «Боинга». А через кого я мог выйти на Марло? Ясно, что не через Харта. Потому что он не был нашим человеком. И, следовательно, ничего не знал о событиях, которые должны были произойти в Москве после того, как он отбыл бы в Штаты на отдых. Значит, через кого? Правильно, Джокер, даром что ты от меня отделен прослойкой из пяти вагонов. Только через Валентину. Она ведь, как только стала ездить по «горячим точкам», так люди Марло ее и потеряли. Так мой старый боевой товарищ, а ныне генерал Толмачев ее и завербовал. Ты не подумай чего плохого, Алекс. Она вам зла не желала. Ни тебе, ни Мартину. А просто это обычно так и кончается, то есть лишней кровью, когда женщина, и при этом настоящая женщина, а не спецпродукт, вдруг возомнит, что она может самостоятельно ходить по нашим тропам.