Книга Дочь алхимика - Кай Майер

Только одно предложение. Простые, почти сухие слова. Не угроза, не предупреждение, не заклинание.

Но несмотря на это, они все изменили.

* * *

Лисандр молчал, но его внезапное молчание вызывало больше беспокойства, чем все, что он до этого рассказал. Он переводил взгляд с Ауры на Сильветту, затем устремлял свой взгляд в пустоту.

— Где Моргант? — еще раз спросила Аура уже резче. — Вы знаете или нет?

— Нет, — сказал он, — но догадываюсь.

— Тогда скажи, — вмешалась в этот раз Сильветта. Она все еще держала руку Лисандра в своей, но внезапно воцарившееся странное настроение отобрало у этого прикосновения большую часть тепла и привязанности.

— Я думаю, — тихо сказал Лисандр, — что он посетит ваш замок.

Сильветта выпустила руку своего отца.

— Моргант у Тесс? — растерянно спросила она. — Но ведь ты же сказал, она будет…

— В безопасности, если мы оставим её в Вене, — закончил он мысль. — По крайней мере, она там в большей безопасности, чем мы здесь.

Аура на несколько мгновений закрыла глаза, чтобы снова взять себя в руки.

— Что он ищет в замке? Детей?

— Нет; — сказал Лисандр, покачав головой. — Сейчас ему плевать на детей. Иначе он никогда бы не допустил, чтобы ты увезла Тесс из Вены.

— Что же он тогда ищет?

— Траву, Аура. Траву на могиле Нестора.

— Так значит это правда? Трава Гильгамеша растет только на могилах…

— Только на могилах бессмертных. Да, это так.

— Это было новым колесом, не так ли? — голос Ауры звучал хрипло, почти болезненно. — Послание вовсе не означало, что у вас уже есть философский камень — оно говорило всего лишь о том, что вы наконец-то нашли путь, который приведет вас к нему.

— Моргант выяснил это, — сказал Лисандр. — Он нашел указание в одной рукописи из древней Иудеи примерно восемь лет назад. Бессмертие вырастает только из бессмертия — это было тем самым ключом, который мы так долго искали. Только из останков бессмертного вырастает новое бессмертие.

— Так вот почему мой отец должен был умереть! Он был единственным бессмертным, кроме вас и Морганта. Вы приказали Джиллиану убить его, чтобы потом собрать траву на его могиле.

— Да, через семь лет.

— Но почему только теперь? Семь лет ведь уже давно прошли, — а про себя подумала: они прошли, еще когда я использовала траву. — Почему Моргант не пришел раньше?

— Он был, скажем так, болен. Очень болен. Уже много десятилетий он страдает от приступов слабости. Поначалу я думал, что это доказательство того, что эликсир несовершенен, он на некоторое время продлевает нашу жизнь, чтобы затем мы все же умерли. Мне часто было страшно, пока, в конце концов, не стало все равно, буду я жить или умру. Но Моргант не умирал. В основном он просто впадал в состояние своего рода видимой смерти, чтобы через пару-тройку дней после этого проснуться живее и сильнее, чем прежде. Я думаю, это наверное своеобразная регенерация, как зимняя спячка, причиной которой является действие эликсира. Может быть, это как-то связано с его возрастом. Вероятно, когда-нибудь Нестор и я тоже пережили бы что-то подобное, если бы не отказались от приема эликсира. Порой Моргант был прикован к постели несколько дней, иногда недель, а иногда даже и месяцев.

— Как тогда в Вене?

— Да. Он знал, что скоро ему станет лучше, но в то же время догадывался, что ты, вероятно, предположишь, что с ним все кончено. Может, он знает тебя лучше, чем ты думаешь, Аура. Он был уверен, что ты не сможешь убить умирающего старика.

— Моя ошибка.

— Он думал, что наконец-то сможет избавиться от тебя, от тебя и твоего преследования, еще раз воспользовавшись моей личностью, чтобы умереть как Лисандр. В то время, как приказал запереть меня и Сильветту в этом монастыре, он в полном покое лечился от своей слабости.

— Мне необходимо вернуться домой, — решила Аура. — Немедленно.

Слабая улыбка скользнула по лицу Лисандра.

— Де Дион не отпустит тебя. Ты теперь его узница, как и мы, — он снова постучал палкой по полу, будто это помогало ему думать. — Но мне не верится, что Моргант причинит детям вред, его заботит только трава Гильгамеша.

Голос Сильветты был сильно встревожен, когда она выпалила:

— Моргант сумасшедший, он непредсказуем.

— Да, он сумасшедший, — сказал её отец, — но не дурак. Он надеется найти применение хотя бы Тесс. Для него она гарантия моего бессмертия.

— Но почему он просто не найдет себе нового помощника? — спросила Аура с трудом сохраняя спокойствие. — Откуда эта фиксация на вас?

— Разве отец убивает сына только за то, что тот не выполнил домашнего задания?

— Но ведь он вам не отец!

— Семь сотен лет совместной жизни значат больше, чем просто кровное родство.

— Зачем он убивал девушек из интерната?

Лисандр покачал головой.

— Моргант боится. Он боялся всю свою долгую жизнь. Даже по прошествии семи столетий он все еще не доверяет действию эликсира. Перспектива ждать траву Гильгамеша еще семь долгих лет, не зная, не станет ли очередной приступ слабости последним, не имея никакой гарантии, что эта трава действительно возымеет желанное действие — все это сводило его с ума. Он снова вернулся к своим забытым экспериментам времен тринадцатого века. Новые девушки, новые убийства, — Лисандр презрительно фыркнул, что привело к очередному приступу астматического кашля, перешедшего в хрипящий смех. — Бессмертный Моргант страдает от старческого слабоумия, и даже трава Гильгамеша вряд ли избавит его от этого. Не правда ли, занятно?

— Весьма, — мрачно отозвалась Аура. Тут ей пришло в голову еще кое-что. — Почему бы Морганту не зачать еще одного ребенка? — и с отвращением добавила: — Или у него с дочками туго?

— В каком-то смысле.

— Вы хотите сказать…

— …что Моргант слишком стар, чтобы иметь детей. Он даже отказался от экспериментов с чужими девушками. Теперь он полностью зависит от травы Гильгамеша.

— Откуда такая халатность в вопросах бессмертия? Почему он двадцать или тридцать лет тому назад не…

И вновь Лисандр не дал ей договорить.

— Он пытался. Девушка родила ребенка, но это было не то, чего ожидал Моргант.

— Мальчик?

— И то, и другое. Мальчик и девочка в одном лице. Символ алхимии. Моргант посчитал это знамением. «Природа дает нам знак», — сказал он тогда. «Она предупреждает нас, что мы сейчас стоим в конце известных путей. Значит, теперь нам следует искать новое направление», — лицо Лисандра скривилось. — Тем больнее было узнать, что старый добрый Нестор пришел к этому выводу намного раньше.