Книга Антикиллер-2 - Данил Корецкий

Адвокат озадаченно помолчал. До него начинал доходить смысл происшедшего: Лис просто заставил его бесплатно сработать на совершенно постороннего человека. Если бы сержант как-то был связан с подполковником – сват, брат, шурин, партнер по криминальному бизнесу, можно было бы рассчитывать на ответную благодарность. А так получилась ничего не стоящая услуга, которая очень быстро забудется... Неловкая пауза затягивалась.

– Получается, что и вам случается быть защитником? – принужденно засмеялся Чекулдаев.

– Да. Но, как правило, бесплатно. И я предпочитаю отстаивать интересы действительно невиновных. – Лиса разговор утомлял, и он бы уже давно положил трубку, но, в конце концов, любезная беседа не очень большой гонорар за то, что адвокат сделал. Хотя и меньший, чем тот, на который он рассчитывал.

– Кстати, я принял поручение на защиту Арцатова. Не знаю, как его можно держать под стражей! Никаких доказательств виновности нет, а теперь его и вовсе пытались убить, он оборонялся и сейчас очень переживает случившееся... Лис опять удержался от резких оценок:

– Вряд ли на него удастся напялить овечью шкуру. Слишком матерый волк, хвост и клыки не спрячешь...

– Пусть суд решает, – лицемерно вздохнул Чекулдаев. – Мы хорошо подготовимся к заседанию... Но необязательно же во время следствия сидеть в тюрьме!

– Наверное... – уклончиво ответил Лис.

Закончив наконец разговор, он позвонил в СИЗО.

– Приветствую, Иван Никанорович, Коренев.

– Привет, привет, – прогудел в ответ Стариков. – Что хорошего скажешь? Позовешь водку пить или будешь свои вопросы ставить?

Они никогда не пили вместе водку, только собирались. Но Цербер никогда не забывал напомнить о том, что все опера ему должны. В известной степени это соответствовало действительности.

– К вам перевезут Джафара Арцатова...

– Знаю. Который сокамерника бритвой распластал! Я его в одиночку засуну! Там только себя загрызть сможет...

– Не надо. В большой хате ему тоже не дадут разгуляться.

– Ах вот оно что! – Старков по-своему истолковал его фразу. – Значит, так и сделаем...

Джафара поместили в камеру на шестьдесят человек. На вторую ночь его обнаружили повешенным на жгуте из разорванной простыни. Вскрытие обнаружило следы жестоких побоев, да и длина жгута оказалась коротковатой – покойному надо было впрыгивать в петлю, либо ему кто-то помогал... Но смерть заключенного обычно стремятся объяснять естественными причинами, и следствие приняло версию о самоубийстве. Все знали, что Джафар был борзым и сам затевал драки, а не добившись победы над численно превосходящими сокамерниками, вполне мог покончить с собой. А длина жгута... Может, измерили неправильно, может, когда снимали тело, отрезали лишний кусок. Кто обращает внимание на такие мелочи!

В Тиходонске стало на двух опасных преступников меньше. Лис считал, что это правильно, и угрызения совести его не мучили.

* * *

Спецавтозак группы «Финал» уже не был закамуфлирован под хлебный фургон. Времена изменились, появилось множество пекарен, централизованная доставка крупных партий хлеба прекратилась, и машина с такой раскраской скорей привлекала внимание, чем рассеивала его. Теперь стальной кузов украшала надпись: «Аварийно-техническая», а сверху, на маленькой площадке, были намертво закреплены несколько полудюймовых труб. Когда фургон разгонялся до семидесяти, они все равно дребезжали. Обычно Викентьев не обращал на это внимания, но сейчас монотонный вибрирующий звук действовал на нервы.

Спецмашина шла на предусмотренной инструкцией скорости – восемьдесят километров в час. За рулем сидел многолетний пятый номер сержант Сивцев, рядом с ним номер два – подполковник Викентьев, в кузове, за неимением свободного места, находился первый – майор Попов. В былые времена первый забирать «объект» не ездил – основная нагрузка ложилась на второго, третьего и четвертого. Но сейчас ни третьего, ни четвертого не было в фургоне вообще. Шестой тоже сегодня не задействован, и уж, конечно, не будет ни врача, ни прокурора. Потому что впервые в истории всех групп «Финала» проводилась не операция по исполнению смертного приговора, а ее имитация, фарс, позорный и стыдный спектакль, смысла которого не понимал только сержант Сивцев. Больше того, совершалось должностное преступление.

Но все было обставлено, как обычно, и автомат «АКС-74 У» лежал под рукой у второго номера, потому что преступление всегда опасней, чем самое рискованное служебное задание. Каждая легальная операция спецгруппы страховалась специальной директивой дежурному по УВД. В детали его не посвящали, но при поступлении радиовызова с особым паролем он был обязан принять все возможные и невозможные меры для выполнения поступающих распоряжений, используя для этого силы и средства райотделов, вневедомственной охраны, ГАИ и любых других служб. Сейчас такого прикрытия у группы не было.

К тому же каждое исполнение, как и любая боевая операция, хранились в глубокой тайне. Время, место и условия перевозки знал очень ограниченный круг лиц: номера с первого по четвертый, начальник Степнянской тюрьмы да начальник УВД. Пятый и шестой номера ставились в известность в последнюю минуту, когда ничего и никому сообщить не могли, а прокурор и врач не были посвящены в технические детали – они наблюдали только саму процедуру исполнения. Осведомленные были многократно проверенными и совершенно надежными людьми, утечка информации исключалась, тем более что ранее отношение к секретам было совершенно иным. Сейчас надежность генерала Крамского вызывала серьезные сомнения: раз он вступил в сговор с другой стороной, а называлось происшедшее именно так, неважно в каких кабинетах и с кем он обсуждал предстоящее дело, то мог между делом шепнуть и невинную фразу: «Трое, на Степнянской трассе с полуночи до часу, аварийный фургон...»

Всего трое... Это пять лет назад бандиты не имели автоматов, гранатометов и принудительных систем остановки автотранспорта «Еж»... Сегодня бронированные стены фургона и короткий малокалиберный автомат Викентьева – просто антураж, а не средства для отражения продуманного и хорошо организованного нападения... Впрочем, такое нападение можно ожидать только на обратном пути.

В Сгепнянскую тюрьму, именуемую в официальных документах «Учреждение КТ-15», спецавтозак вкатился точно по графику – ровно в ноль тридцать. Начальник учреждения полковник Кленов лично встречал машину. Он был обязан Викентьеву: несколько лет назад наряд особого блока не смог отразить нападение смертника, но второй и третий номера заломали озверевшего преступника, предотвратив кровавую развязку. К тому же Викентьев не написал об этом рапорт, чем спас Кленову карьеру.

– Что, опять тронулось? – спросил полковник, поздоровавшись со вторым номером за руку и кивнув Попову. – А говорили – мораторий...

– Говорят одно, делают другое, – спокойно ответил Викентьев. – Политика. Как их можно не стрелять?

– Это верно, – на вытянутом, не по возрасту морщинистом лице начальника тюрьмы отразилось полное согласие с такой постановкой вопроса.