Книга Анахрон - Елена Хаецкая

Клетка с Касильдой стояла на холодильнике. Кобель, изнывая, сидел внизу и принюхивался.

— Да сестрица ко мне приехала, она крыс ненавидит, прямо в обморок падает, говорит, от крыс у нее месячные на неделю раньше срока начинаются и по две недели длятся…

— Какие месячные? — не про то спросил Сигизмунд. — Тьфу, какая сестрица?

Аська искренне удивилась.

— Я же тебе говорила. Ко мне сестрица приехала. Ну, моя сестра. Вика. Помнишь, я еще кровать у тебя просила?

— А крыса тут при чем?

— Я же тебе говорю!.. — рассердилась Аська.

— Почему мне-то?

— А кому еще? Ты мой друг… Собака есть, крысу как-нибудь прокормишь…

— Чем ее кормить-то, крысу? — спросил Сигизмунд, сдаваясь. С крысой он уже внутренне смирился. Все равно скотина в клетке.

— Чем угодно. Только пить давай обязательно. У нее метаболизм скорый. Раз-два, все переварилось. Газетки ей меняй, свежие клади…

— Под небом голубым, — сказал Сигизмунд. — Есть город золотой…

— Она сама себе гнездышко совьет, — утешила Аська. — Да ты не печалься, Морж. Это ненадолго. Пока Вика не свалит.

— А когда она свалит?

— А хрен ее знает. Скоро. Или не очень… Она в отпуске. Погреться сюда приехала, представляешь?

— С Северного полюса?

— Из Рейкьявика. У нее там стажировка. Да ты все перезабыл. Я рассказывала. Они там хутор ковыряют.

— Какой хутор? Как ковыряют?

— Ой, ну я не знаю, древности там какие-то, викинги… Ну, эти, которые на кораблях. Грабили тут. Кино еще было… Она как крысу увидела, сразу скисла, завела, что уйдет в другое место жить, в Москву вообще уедет, представляешь? Я говорю: да что ж такое! Нешто я для сестрицы крыску на пару дней не отдам. Есть, говорю, хороший человек, Морж, говорю, он животных любит, он их разводит, а тараканов наоборот травит. Он и крыску приютит, и душу отогреет. Виктория говорит, что отблагодарить бы надо… Я ей говорю: «Не боись, я его на сто лет вперед уже отблагодарила…» Вот, портвейн принесла…

— Ты его сама и выкушала.

Сигизмунду не нравилось, что Аська его выставляет таким бескорыстным другом животных.

— Ну, выкушала…

— Кстати, крыс я тоже травлю.

— Слушай, Морж, у меня там дома репетиция большая идет, всю квартиру прокурили, даже я дышать уже не могу… Можно, я у тебя ночевать останусь?

— У меня потолок упал. Всю комнату сгубили, — сказал Морж, отводя глаза. Ему не хотелось оставлять Аську. Она будет тарахтеть всю ночь, заснет под утро, проснется после трех часов дня, а уйдет хорошо если под вечер.

— У тебя же не одна комната, — резонно заметила Аська.

— Ну, понимаешь…

— Все, Морж, поняла. Поняла, Морж, поняла. У нас медовый месяц. Угадала?

— Угадала, — хмуро сказал Сигизмунд.

— Угу. Поняла. — У Аськи на глазах стало портиться настроение. — И сеструха наезжает. Говорит, накурено. Спать ей мешаем. Она по утрам встает, книжки какие-то читает. Она такая умная, что мне аж страшно с ней в одной комнате спать… Да ну тебя, как жлоб. «Медовый месяц, медовый месяц…»

— Ладно, Аська, не сердись. Я тебе сейчас одну вещь покажу… Сразу творчески вырастешь.

— Видела я твою вещь.

— Не эту. Сиди, гляди. Сейчас театр тебе делать буду.

Аська с недовольным видом закурила. Сидела, сорила вокруг пеплом.

Слегка подвыпивший Сигизмунд добросовестно воспроизвел лантхильдину пантомиму с козой. Прошелся по кругу ее преувеличенной походкой. «Подоил» козу.

— Слушай, Морж, — сказала Аська, давя сигарету о стол, — что ты жлобом добропорядочным прикидываешься? Нормальный ведь человек. Играешь убедительно. Чувство пространства у тебя есть. Четвертую стену убираешь шикарно. Давай, я у тебя останусь? Ну что ты, в самом деле… Я не буду вам трахаться мешать. А то хочешь — на троих. Я не обидчивая. Колотитесь себе…

— Не могу, — сказал Сигизмунд. — Понимаешь, нам для игр все пространство нужно. Вся квартира. И уединение.

— Ну и хрен с тобой, — окончательно обиделась Аська. — Живи уродом. Пошла я.

Сигизмунд обрадовался. Так обрадовался, что шарфом ее мохеровым закутал. Своим. Заботливо.

— Еще носовой платочек под подбородочек подложи, — проворчала Аська. — Жопа ты все-таки, Морж. Я тебе когда-нибудь отказывала? Хошь, с сестрицей познакомлю? Она ничего.

— Нет, — твердо сказал Сигизмунд.

Когда за Аськой закрылась дверь, Сигизмунд сунулся в «светелку». Лантхильда была в бешенстве. Она была бледная. Кончик носа у нее покраснел, глаза сделались совсем бесцветные.

При виде Сигизмунда Лантхильда яростно отвернулась. Он потряс ее за плечо.

— Ты чего?

— Паттамуто, — прошипела она злобно. — Унлеза тиви этта… этто ист неет бизнес хороцо!

И понесла на своем языке, сердясь и обижаясь одновременно. Лантхильда и всегда-то говорила со взвизгом где-то посреди фразы, плюс к каждому слову свой дополнительный привизг. Сейчас ее возмущенная речь напоминала россиниевскую арию из «Севильского цирюльника» для колоратурного сопрано, с бесконечными переливами одной и той же ноты. Благо что эту самую арию сегодня, незадолго перед приходом Аськи исполняла по ого какая-то великая, очень толстая певица. И еще мужик с крашеными губами перед арией растолковал, в чем тут весь смак — нарочно для нынешнего, тупого и необразованного зрителя.

— Шестнадцать тактов, — сказал свежепросвещенный Сигизмунд.

Лантхильда осеклась. Замолчала, закрыла лицо руками и то ли всхлипнула, то ли фыркнула.

И ведь он даже не понял, что она ему сейчас втолковывала! А она о чем-то важном для себя говорила. Больно ей, наверное, было, обидно. А он тут над ней потешается.

Он потянулся, обнял ее за плечи. Она вырвалась. Добавила что-то, совсем тихо.

— Ладно, — сказал Сигизмунд. — Пойду чайник поставлю. Передумаешь — приходи на кухню. Чай заварен.

На кухне кобель сидел, как приклеенный, перед холодильником и завороженно смотрел вверх, на крысу. Крыса непринужденно прошлась по клетке. Залезла на коробку, где у нее было гнездо. Свесила длинный розовый хвост.

Сигизмунд взял клетку и переставил на подоконник. Крыса юркнула в коробку, но тут же высунула нос. Пошевелила усами. Вылезла. Сигизмунд сунул между прутьев корку. Крыска тут же ухватила корку двумя лапками и деловито утащила в дом. Прямо как Лантхильда в «светелку».

Кобель, издавая стонущие звуки, встал на задние лапы и приник носом к клетке. Крыска вскоре показалась снова. Прижалась мордочкой с другой стороны решетки. Кобель метнулся туда, раскрыв пасть и как-то похотливо склабясь… Что произошло дальше, Сигизмунд не успел разглядеть. Кобель громко визгнул и замотал головой, разбрызгивая по полу кровь.