Книга Клетка короля - Виктория Авеярд

– У вас есть снайперы?

– Мы старались, – со вздохом отвечает генерал Таунсенд.

Аккади соглашается:

– Пустая трата патронов. Ветер глотает пули.

– Ткачи ветра тоже тут, – отзывается Кэл, выпятив подбородок. – В этом их задача.

Намек ясен. Ткачи ветра из Норты – Дом Лариса – восстали против Мэйвена. Значит, это – Озерные. Посторонний человек не обратил бы внимания на чуть заметную улыбку Кэла и на то, как на мгновение расслабились его плечи, но я всё вижу. Я понимаю, почему он испытывает облегчение. Его растили, чтобы сражаться с Озерными. Это противник, который не разобьет ему сердце.

– Нам нужна Элла. В том, что касается грозовых молний, ей нет равных. – я указываю на высокие башни на нашем участке стены. – Если она поднимется повыше, то сумеет обратить грозу против них. Не контролировать ее, а использовать как источник энергии.

– Отлично, займись, – коротко бросает Кэл.

Я видела его в бою, но еще никогда – таким. Он стал совершенно другим. Стопроцентно сосредоточенным, просто нечеловечески. Вежливый принц с разбитым сердцем исчез. Тепло, которое в нем осталось, превратилось в ад, предназначенный для того, чтобы убивать. И побеждать.

– Когда гравитроны закончат высадку, расставьте их здесь, через равномерные промежутки. Озерные полезут на стены. Не будем облегчать им задачу. Генерал Аккади, кем еще вы располагаете?

– Неплохим сочетанием для атаки и обороны, – отвечает та. – У меня достаточно бомбардировщиков, чтобы превратить дорогу из Чока в сплошное минное поле.

С гордой улыбкой она указывает на новокровок, у которых на плечах нашивки в виде солнечного сияния. Бомбардировщики. Лучше истребителей. Они способны взорвать что угодно и кого угодно одним взглядом, вместо прикосновения.

– Неплохой план, – говорит Кэл. – Тогда пусть ваши бойцы будут наготове. Действуйте по собственному усмотрению.

Если Таунсенду не нравится, что им распоряжаются – особенно Серебряный – он этого не выказывает. Как и все остальные, он чувствует дыхание смерти. Сейчас не время для политических игр.

– А мои солдаты? У меня на стенах тысяча Красных.

– Пусть там и остаются. Пули ничем не хуже способностей, иногда даже лучше. Но берегите заряды. Стреляйте только в тех, кто прорвется через первую линию обороны. Они хотят, чтобы мы выдохлись, но мы не будем переутомляться.

Он смотрит на меня.

– Так ведь?

Я улыбаюсь, смаргивая дождь.

– Да, сэр.

Поначалу мне кажется, что Озерные слишком медлительны или очень глупы. Проходит почти час, но мы, с помощью Кэмерон, гравитронов и телепортов, спускаем в Корвиум примерно тридцать десантов. Около тысячи солдат, хорошо обученных и смертоносных. Наше преимущество, по словам Кэла, заключается в неопределенности. Серебряные по-прежнему не знают, как сражаться с людьми вроде меня. Они не представляют, на что мы по-настоящему способны. Я думаю, Кэл именно поэтому разрешает Аккади действовать по собственному усмотрению. Он просто не сумеет распоряжаться новокровками должным образом. Но Красных он знает. Эта мысль горька, и я пытаюсь ее отогнать. Я уже долгое время стараюсь не задумываться, сколько Красных отправил на убой человек, которого я люблю.

Гроза не стихает. Всё тот же проливной дождь. Если противник намерен нас утопить, это займет немало времени. На нижних улицах грязной воды набралось по голень. Кэла это раздражает. Он постоянно вытирает лицо и отбрасывает волосы со лба; его кожа слегка дымится от холода.

Фарли ничего не стыдится. Она давно набросила куртку на голову, и теперь похожа на темно-красный призрак. Она стоит неподвижно уже минут двадцать и смотрит вдаль, положив голову на сложенные руки. Как и мы все, Фарли ждет удара, который может случиться в любую секунду. От этого я страшно нервничаю, и бушующий адреналин истощает меня не хуже Молчаливого камня.

Я подскакиваю, когда Фарли заговаривает.

– Лори, ты думаешь о том же, о чем и я?

Лори тоже сидит, накинув куртку на голову. Она сохраняет неподвижность, не в силах отключить свои чувства.

– Надеюсь, что нет.

– Что? – спрашиваю я, переводя взгляд с одной на другую.

От этого за шиворот мне течет вода, и я вздрагиваю. Кэл замечает это и придвигается ближе, согревая меня своим теплом.

Фарли поворачивается медленно, чтобы не промокнуть.

– Гроза движется. Подползает. На несколько метров каждую минуту. И постепенно ускоряется.

– Блин, – бормочет Кэл.

И принимается за дело, забрав с собой тепло.

– Гравитроны, готовьтесь! Когда я скажу, нажимайте!

«Нажимайте». Я никогда раньше не видела, как гравитрон использует свою способность, чтобы увеличить силу тяжести. Только чтобы ослабить.

– Роняйте все, что приближается.

У меня на глазах гроза набирает скорость – настолько, что заметно невооруженным глазом. Тучи продолжают кружиться, но круги сужаются с каждым поворотом; облака сливаются с землей. В их недрах сверкает бледная, почти бесцветная молния. Я прищуриваюсь, и на мгновение она вспыхивает фиолетовым, источая силу и ярость. Но пока мне не во что целиться. Какой бы мощной ни была молния, без мишени она бесполезна.

– Позади бури шагает армия. Она всё ближе, – сообщает Лори, подтвердив наши худшие опасения. – Они идут.

28. Мэра

Ветер завывает. Он хлещет по стенам и укреплениям, толкая людей. Дождь замерзает на каменной кладке, и ноги скользят. Первый пострадавший – жертва падения. Красный солдат, один из бойцов Таунсенда. Ветер хватает его за куртку и отбрасывает назад, по скользкому парапету. Бедняга с воплем валится через край и пролетает метров десять, а затем взмывает в воздух, удерживаемый силой гравитрона. На стену он опускается с тошнотворным хрустом. Гравитрон не справился с управлением. Но солдат жив. Не вполне цел, но жив.

– Держитесь! – эхом передается по красно-синим рядам. Когда ветер вновь начинает завывать, мы пригибаемся. Я прижимаюсь к ледяному металлу, укрывшись от самых сильных порывов. Удар ткача ветра непредсказуем, не похож на природное явление. Воздушные струи изгибаются и цепляются за одежду, точно пальцы. И все это время гроза вокруг усиливается.

Рядом со мной втискивается Кэмерон. Я с удивлением смотрю на нее. Предполагалось, что она будет находиться с целителями и удерживать последнюю линию обороны. Если кто-то и сумеет прикрыть их, дать им время и возможность вылечить наших солдат, то только Кэмерон. От дождя она дрожит, стуча зубами. На холоде, среди подступающей тьмы она кажется меньше и младше. Интересно, ей уже стукнуло шестнадцать?

– Как дела, девочка-молния? – с трудом выговаривает Кэмерон.

Ее лицо залито водой.