Книга Дом, который построил Джек - Роберт Линн Асприн

— Свен! Удостоверься, черт подери, что этот псих сиганет сквозь Врата следом за мной! Швырни его сам, если потребуется!

Врата отворились уже на три четверти своего максимального размера. По краю угольно-черной кляксы переливалась всеми цветами радуги кромка искаженного пространства. Воздух пульсировал почти осязаемо. Неслышный звук пронизывал всю станцию. Нижняя кромка Врат все еще не доходила до пола на целый фут, но пятно продолжало расползаться.

— С дороги! — крикнул Кит удивленно оглядывавшимся на них офицерам. — Ради всего святого, пропустите нас!

Кит пронесся сквозь их строй и рыбкой бросился в зияющую черную дыру. Он летел головой вперед, потом сделал сальто и перевернулся на лету лицом к несущемуся по его пятам кошмару. Выходящий на станцию конец туннеля во времени виделся отсюда, словно с широкого раструба подзорной трубы — далекий, съежившийся. Лахли бросился за ним, но бросок его — Кит мог поклясться в этом — получил дополнительное ускорение благодаря увесистому пинку Свена Бейли. Еще на лету, пока они двумя метеорами неслись к денверскому концу Врат, Лахли поднял свой нож. И тут Кит ударился спиной. Задыхаясь, он растянулся навзничь на грязном полу денверской конюшни, принадлежавшей «Путешествиям во Времени». Джон Лахли осклабился и зарычал, замахиваясь ножом.

Он почти коснулся пола.

Все тело его колыхнулось и растаяло, подобно дыму свечи — тенью, проглоченной безлунной ночью. Какое-то неуловимое мгновение на том месте, где только что виднелось его лицо, зависло бесплотное выражение крайнего удивления. Потом его окровавленный нож шмякнулся в грязь у самого уха Кита, а рядом с глухим звоном упал на землю туго набитый кошелек в кучке одежды Верхнего Времени. Потом в конюшню рухнул, крякнув от сотрясения, Свен. Кит так и лежал, жадно глотая воздух и почти не слыша обращенных к нему потрясенных вопросов. Разъяренные гиды пытались успокоить бьющихся в истерике туристок, на глазах которых только что погиб, затенив себя, человек. Несколько женщин всхлипывали, боясь даже подойти к отверстию Врат. Кит зажмурился, пытаясь убедить свои мышцы, что они уже могут шевелиться.

Он все еще был жив.

А Джек-Потрошитель был наконец мертв.

Медленно, морщась от боли в растянутых мышцах и ушибах, Кит поднялся, стряхнул с себя пыль и протянул руку Свену, помогая встать и ему. Гиды пытались перекричать рев толпы туристов. Дрожащими пальцами Кит подобрал нож Лахли, потом тяжелый кошелек. Затем повернулся к ближнему гиду.

— Теперь вы можете вести их обратно на станцию. Карантин только что снят.

Он кивнул Свену, отвернулся от продолжавшей кричать толпы и шагнул сквозь Врата обратно домой.

Там он намеревался без лишнего шума, но основательно напиться.

* * *

Я, наверное, сошла сума…

Джине Кеддрик до сих пор не верилось, что она сама согласилась на это. Не верилось, что она только что шагнула сквозь Британские Врата, чтобы встретиться с отцом прямо перед объективами половины телекамер мира. Фотовспышки и прожектора телевизионщиков сияли по всему Общему залу, освещая собравшуюся за рогатками ограждения толпу зевак. Где угодно в этой бесформенной, оглушительно-шумной толпе вполне мог прятаться снайпер. Однако она знала, что рядом с ней молча спускается по лестнице Ноа Армстро. Прищурившийся детектив твердо намеревался довести до конца свою работу: сохранить их живыми достаточно долго, чтобы дать показания властям. Она нервно потерла виски — жаль все-таки, что Паула Букер не оставила ей усов и бакенбард. Она к ним уже привыкла. Однако по настоянию Ноа хирург-косметолог убрала весь этот маскарад и вернула Джине ее прежнее лицо — ради объективов, конечно. И все-таки Джина ощущала себя нагой и беззащитной.

Санитары с носилками, на которых лежал Малькольм Мур, уже почти спустились на пол Общего зала, а следом за ними и те, что несли Сида Кедермена — или, вернее, Гидеона Гатри. Человек, выслеживавший их от Колорадо до Лондона, выслеживавший, чтобы убить, лежал теперь без сознания, а его руки в специальных защитных повязках покоились на груди. Марго Смит шла рядом с носилками своего жениха, держа его за руку. В горле у Джины застрял комок при мысли о том, чем рисковали эти люди ради нее. Малькольма едва не убили, а Скитер Джексон подвергся пластической операции, изменившей ему лицо, и от пули, выпущенной в него у входа в «Карлтон», его спас только кевларовый жилет, а потом он едва не погиб на той колокольной фабрике…

Они с Ноа почти спустились в зал, когда произошло неизбежное.

— Это же Джина Кеддрик! — крикнул кто-то. От воцарившегося рева у Джины сжалось в груди. Она отпрянула от физически осязаемой стены шума: за недели, проведенные в Лондоне, она успела забыть, каково это — оказаться перед морем визжащих репортеров.

— Спокойно, — услышала она негромкий голос Ноа. — Я не вижу здесь снайперов.

Пока…

Она оглянулась и увидела идущего следом за ней Скитера Джексона; лицо его до сих пор являлось точным отражением лица Ноа. Он немного нервно улыбнулся ей.

— Надели этот мой кевларовый жилет? — Она кивнула, и Скитер улыбнулся чуть спокойнее. — Вот и хорошо. Видит Бог, он защищает. Лично проверил.

Тем временем они одолели последние стальные ступеньки и проталкивались вперед через кордон охранников службы Безопасности. Вопросы сыпались со всех сторон. Репортеры выкрикивали ее имя, требовали рассказать, где она была, как избежала убийц из «Ансар-Медж-лиса» — тысячи, миллион вопросов, бередивших старые раны и наносивших новые. А потом перед ней оказался ее отец, глядевший на нее с глупо открытым ртом. В серых глазах сенатора Джона Пола Кеддрика застыл шок. Он встретился с ней взглядом, и лицо его покрылось мертвенной бледностью. Интересно, как-то отстраненно подумала она, приходилось ли ей прежде глядеть ему в глаза, не пресмыкаясь перед ним?

Потом он совладал с собой. С улыбкой, заслуживающей «Оскара», повернулся он к телекамерам.

— Джина! — вскричал он. — О, слава Богу, детка, ты цела… — Он бросился вперед, протягивая к ней руки. Джина не имела ни малейшего представления, что ей делать или говорить. Она много недель пыталась представить себе, как это будет, исходя холодным потом при одной только мысли об этой минуте. Но когда он бросился на нее демоном из самых кошмарных ее снов, Джина отреагировала без малейшего колебания.

Она ударила его кулаком в лицо. Прямо по носу, с такой силой, что боль пронзила плечо, а пальцы онемели. Он отшатнулся; из носа его потекла кровь. Глаза широко открылись от потрясения. На какую-то секунду повисла гробовая тишина. Даже репортеры окаменели, изумленно разинув рты.

Джина со всхлипом набрала в грудь воздуха.

— Не прикасайся ко мне, проклятый сукин сын! Ты заплатил тем ублюдкам, чтобы они убили тетю Касси! Ты платил им, чтобы они выдавали себя за «Ансар-Меджлис», чтобы следы не привели к тебе. Будь ты проклят, ты убил ее, и ты убил моего жениха, и заплатил, чтобы убили меня, ты — жалкий мешок дерьма! У меня довольно доказательств, чтобы покончить с тобой — с тобой и с твоими дружками из мафии. Гидеон Гатри поет как птичка, и поверь мне, тебя запрут и ключ выбросят! Если не повернут рубильник электрического стула. И если так, после всего, что ты сделал с Карлом и тетей Касси, я поверну его сама. Надеюсь, ты хорошо изжаришься!