Книга Лицо отмщения - Владимир Свержин

Один из королевских оруженосцев подвел рослого скакуна, серого в яблоках, с аккуратно расчесанной длинной гривой.

— Что нового произошло за ночь? — Король довольно тяжело, но без помощи мигом оказавшихся рядом эсквайров[80]взобрался в седло.

— Высланный дозор еще не вернулся, у нас же все тихо.

— Тихо, — хмуро повторил король. — Что слышно из Лондона?

— Увы, ничего, мой государь, — развел руками Фитц-Алан. — Но ширятся слухи, будто аббат Бернар со своим воинством… — Фитц-Алан замялся, не зная, как скрасить вполне уже достоверно известную ему скорбную новость. — …Что столица в тяжелом положении…

— Фитц-Алан, я прикажу защемить твой язык щипцами и тащить волоком за твоим собственным конем, привязав к его хвосту! Ты что же думаешь — если ты соврешь мне, то ложь станет правдой? Говори как есть! Они взяли его?

— Да, мой государь.

— Я так и знал, — процедил король. — Невероятно! Какая-то шайка разбойников во главе с кликушей аббатом захватила столицу королевства. Какой позор!

— Будут ли какие-нибудь приказания на этот счет?

— Да, будут. — Боклерк закрыл глаза и заслонил их рукой, словно начисто отрезая себя от всего окружающего мира. — Идти вперед и разгромить этого гадючьего выползка Стефана.

— А как же Лондон?

— Фитц-Алан, если это в твоих силах, перенеси Лондон куда-нибудь сюда. Или же изгони оттуда толпу оголтелых мерзавцев словом Божьим. А если нет, до того момента, пока я не увижу мертвого Стефана Блуаского, не задавай мне этого вопроса.

— Дозор, мой государь! — подбежал к королю один из оруженосцев.

— Что «дозор», недоумок?

— Дозор возвращается!

— Так приведи их сюда. Что торчишь здесь, как пень? — Он вновь закрыл глаза, погружаясь в свои размышления. И когда открыл их, всадники передового дозора были уже перед ним.

— Ну, что там?

— Впереди… — Наблюдатель замялся.

— То, что сзади, я и так знаю! — рявкнул Генрих Боклерк. — Что там впереди?

— Там войско.

— Валлийцы уже здесь?

— Мой государь, это не валлийцы.

— Неужто же племянничек умудрился где-то найти таких же мерзавцев, как он сам?

— Но… Это и не принц Стефан.

— Тогда кто же? Лесные феи? Эльфы из полых холмов?

— Мой лорд, судя по доспехам и говору, это рутены.

— Рутены? Какого черта здесь делают рутены? Ты бредишь? Пьян или спятил от усталости.

— Это рутены, мой государь.

— Откуда здесь могут быть рутены? Они же сзади!

— Выходит, что и впереди.

— Что за нелепость? — Генрих Боклерк сжал пальцами виски. Уже которую ночь он не мог толком выспаться, и усталость волнами накатывала на него, словно очерчивая границу земной тверди и все яснее указывая ему предел сил.

Король хотел было разразиться гневной тирадой, но вдруг осознал, что не может этого сделать. Неожиданно для себя он понял, что ему отчего-то безразлично, что впереди рутены и что сзади совсем рядом тоже дышит ему в затылок их войско. Это была западня, медвежий капкан, не было сомнений, что он попался и шансов выбраться, вероятно, уже нет.

Король попытался вздернуть себя, будто коня на дыбы, но сознание отвечало ему глухой апатией. Лишь только повторенное в уме имя дочери заставило его открыть глаза и прервать молчание.

— Фитц-Алан, отправляйся к рутенам. Скажи им, что я почту за честь сразиться с ними, но прежде я должен свести счеты с моим племянником и отобрать у него захваченную этим гнойным исчадием дочь. Я прошу владыку рутенов, кто бы он там ни был, снизойти к моим отцовским чувствам и пропустить меня. Я ему даю рыцарское слово, что, как только расправлюсь с мерзавцем, я незамедлительно вернусь и буду готов принять бой в том месте, в каком ему заблагорассудится.

— Но… мой государь…

— Я не желаю слушать твои «но», мерзкая крыса! Ступай быстрее! У меня нет времени ждать.

— Но я же не знаю ни слова по-рутенски!

— Ежели они пришли сюда, наверняка у них с собой есть толмачи! Давай пошевеливайся, чертов негодяй! И будь так убедителен, как не был никогда.

— Я повинуюсь, мой государь, — вздохнул королевский секретарь, мысленно содрогаясь от грядущей встречи. Он было уже занял место в седле, но тут к мрачному, точно грозовое небо, Боклерку вновь подбежал давешний оруженосец.

— Мой лорд! Там гонец.

— Какой еще гонец?

— Рутенский. Какой-то монах.

— Снова эти чернильные души. Веди его сюда!

Приказ короля был исполнен незамедлительно, и через несколько минут осанистый монах-василианин стоял перед королем Британии с видом, полным смирения и достоинства.

— Что тебя послали сказать? — не утруждаясь приветствием, хмуро поинтересовался Генрих Боклерк.

— Князь Мстислав, повелитель русов, пришедший сюда для того, чтобы вернуть принадлежащие ему по праву завещанные матерью, королевишной Гитой…

— К черту королевишну! К черту право, к черту князя! Я знаю, что он пришел сюда драться, и мне нет дела до всего прочего, — перебил его король. — Передай своему господину, что я с радостью скрещу с ним мечи, но сейчас мне не до него. Я должен освободить свою дочь и покарать изменника.

— Мой государь велел передать вам, — столь же бесцеремонно и твердо перебивая короля, продолжал монах, — что принц Стефан Блуаский убит сегодня ночью, ваша же дочь находится у нас.

— Вы пленили ее, — бледнея еще более, с усилием подавляя невесть откуда взявшуюся дурноту, проговорил Генрих Боклерк.

— Принцесса Матильда сейчас больна. Мы освободили ее и готовы передать вам в любой момент, но, как утверждает лекарь, жизнь ее держится сейчас на волоске, и неведомо, выдержит ли ваша дочь дорожную тряску. — Монах умолк, вероятно, желая поглядеть, какую реакцию вызывают его слова.

— Ну, говори же, говори, несчастный, что ж ты замолчал? — прохрипел Боклерк.

— Мой князь велел передать вам, что он приглашает вас быть его гостем, дабы свидеться с дочерью. На время вашего пребывания он обещает полную неприкосновенность вам и всем вашим людям.

— А даже если бы не обещал, — оскалился король. — Фитц-Алан! Что ты стал, точно гоблины уже заколдовали тебя? Давай шевелись! Мы едем.

* * *

Они стояли в шатре у самого полога, и низкорослый длиннорукий лекарь, глядя то на лежащих перед ним женщин, то на хлопочущих служанок, то на монаха-толмача, то на прибывших гостей, скороговоркой орал во всю глотку какие-то неведомые слова на непонятном языке.