Книга Дневник. 1873–1882. Том 1 - Дмитрий Милютин

В совещании, бывшем сегодня утром, решено, что генерал Непокойчицкий сам поедет к генералу Радецкому для решения вопроса, какие войска и по какому направлению еще возможно направить так, чтобы заставить Сулейман-пашу сняться с занятой им сильной позиции, обстреливающей даже тыл нашей позиции. Непокойчицкий уехал вечером; между тем части 3-й пехотной дивизии, только еще подходящей сюда, будут направляться на Сельви, дабы освободить всю 2-ю пехотную дивизию для движения на Шипку.

Румыны начали строить мост на Дунае, выше Никополя; кавалерия румынская уже переправилась на правый берег. Завтра ожидаем приезда сюда князя Карла.

17 августа. Среда. С Шипки доносят, что в последние три дня неприятель ничего не предпринимал и даже прекратил стрельбу; заключают из этого, не двинулся ли он к какому-либо другому из проходов. Между тем от Непокойчицкого и Радецкого еще нет никаких предположений о дальнейших действиях. До сих пор потерю нашу на Шипке в течение восьми дней полагают до 90 офицеров и 2600 нижних чинов.

Князь Карл приехал вчера вечером с довольно большой свитой, а сегодня после завтрака уехал обратно. Здесь решено было для единства действий в отношении Плевны, на первое время, пока великий князь главнокомандующий не примет начальства над войсками 4-го и 9-го корпусов и румынскими, поручить общее над ними начальство князю Карлу, а генерал Зотов (командир 4-го корпуса) будет считаться его начальником штаба. Комбинация крайне неудачная; начальство над значительной частью армии и на важнейшем стратегическом пункте возлагается на иностранного принца, не имеющего опыта в военном деле, окруженного мелкими честолюбцами, вроде полковника Сланичану, желающими разыграть исторические роли! В довершение странности, князю Карлу придан негласным ментором французский военный агент полковник Гальяр. Что из этого всего выйдет – трудно предвидеть.

Князь Карл изъявил желание увидеться и поговорить со мной наедине; я пришел к нему в палатку в 9 часу утра. Разговор был очень поверхностный, в том роде, в каком обыкновенно принцы ведут разговоры, когда желают быть с кем-нибудь любезными.

20 августа. Суббота. Дела на Шипке окончились благополучно; неприятель прекратил свои настойчивые атаки, и генерал Непокойчицкий, прибыв 18-го числа на позицию наших войск, нашел уже полное спокойствие. Таким образом, нашим войскам удалось отстоять этот проход, опять-таки благодаря своему самоотвержению и стойкости, но отнюдь не искусству своих вождей. 2-я пехотная дивизия возвращена к Сельви; опять начали заниматься приготовлениями к атаке Осман-паши в Плевне.

Между тем турки в последние дни начали тревожить наши боковые отряды и с западной стороны, и с восточной. Вчера, в годовщину восшествия на престол нынешнего султана, Мехмет-Али-паша атаковал войска наследника цесаревича, а Осман-паша предпринял из-за укреплений Плевны внезапное нападение на войска генерала Зотова. Всё утро мы были в тревожном ожидании. Только вечером и даже ночью узнали, что с одной стороны турки, сбив наши отряды с передовых позиций на правой стороне Черного Лома, прекратили свои действия и, по обыкновению, начали укрепляться на занятых пунктах; со стороны же Плевны, по донесению Зотова, вылазка произведена турками в числе около 25 тысяч и, несмотря на превосходство наше в силах на этом пункте, бой длился с 6 часов утра до 4 пополудни, причем мы потеряли до 600 человек и одно подбитое орудие. Таким образом, и на этот раз, когда неприятель осмелился наткнуться с 25 тысячами на наши два корпуса, наши стратеги не сумели воспользоваться благоприятным случаем и побить противника, а удовольствовались тем, что отбили его нападение.

Упустив возможность нанести поражение Осман-паше в поле, наш главнокомандующий должен будет в третий раз брать в лоб укрепления, значительно усиленные после 18 июля. Приготовления к новому бою совершаются секретно; однако же многие иностранные офицеры, видно, обладая чутьем, устремились к войскам Зотова. Великому князю Сергею Александровичу приказано отправиться обратно в Рущукский отряд.

Нынешний день везде прошел спокойно.

21 августа. Воскресенье. Оказывается, однако, вчерашний день был не так спокоен, как мы думали. Турки снова сделали попытку обойти шипкинскую позицию со стороны деревни Зелено древо, но наши подошедшие своевременно войска заставили их отступить. С другой стороны, получено известие, будто бы турки построили мост от Силистрии к Каларашу. Известие это встревожило генерал-адъютанта Дрентельна, который, вступив в должность начальника военных сообщений армии и находясь в Бухаресте, уже распорядился было приостановить проходящие по железной дороге эшелоны. Однако же в средине дня, когда мы возвратились от обедни, получено было донесение о том, что турки сняли мост. Дело это требует еще разъяснения: как могли они так скоро навести мост, что стоящие в Калараше казаки не успели заблаговременно известить, и почему опять мгновенно развели? Во всяком случае, войскам, двигающимся по железной дороге, приказано продолжать следование безостановочно.

В штабе главнокомандующего занимаются приготовлениями к атаке Плевны, но по разным причинам вынуждены отсрочивать, так что теперь предполагается 23-го числа предпринять атаку на Ловчу 2-й дивизией князя Имеретинского, а затем уже 25-го – на самую Плевну. Генерал-майор Левицкий поехал к Зотову для совещаний о плане атаки. Никто не имеет доверия к искусству и распоряжениям этих двух личностей. В армии и в Главной квартире говорят о Левицком с негодованием и раздражением.

22 августа. Вторник. Князь Имеретинский нашел возможным двинуться к Ловче уже 21-го числа и атаковать турецкую позицию 22-го. Вчера целый день мы были в тревожном ожидании известий о результате; но только сегодня, в восьмом часу утра, получена лаконичная телеграмма генерала Зотова из Порадима, что Ловча взята. Уже позже начали получать постепенно более обстоятельные сведения, и, наконец, в седьмом часу вечера приехали флигель-адъютант граф Голенищев-Кутузов и ординарец главнокомандующего Андреевский, которые рассказали некоторые подробности вчерашнего дела. На сей раз по крайней мере не было ребяческих ликований; на успех под Ловчей смотрят как на предисловие гораздо более серьезного дела против главных сил Осман-паши под Плевной. К этому предприятию делаются приготовления, и генерал Зотов уже просил разрешение начать наступательные действия сегодня же. Однако сам отказался от этой мысли, видя утомление войск как бывших в бою под Ловчей, так и участвовавших сегодня в рекогносцировке под Плевной. Князь Карл прибыл лично в Порадим, но войска его, перешедшие Дунай в Никополе (а не у Корабии, как предполагали румыны), еще не подтянулись и не вступили в линию с русскими войсками.

Вчера я имел продолжительный и откровенный разговор с главнокомандующим, в присутствии его начальника штаба – по поводу бездействия и беспечности полевой администрации армии. Великий князь, не отрицая справедливости упреков, приводил только отговорку, что трудно сделать всё, как было бы желательно. Разговор коснулся предполагаемого осенью похода за Балканы; главнокомандующий настаивал на необходимости этого движения, сознавая в то же время, что до сих пор не делалось ничего для подготовки к нему. [ «Стало быть, – сказал я ему, – ваше высочество, если и будете сознавать, что погубите всю армию за Балканами, все-таки пойдете?» Категорического ответа я не получил.]