Книга Арлекин - Лорел Гамильтон

- А я была уверена в том, что мы выживем. Раны живота вродеэтих сильно болят и долго заживают, но редко бывают смертельными, учитываясовременные антибиотики и хороший медицинский уход.

Не особенно убежденный, Питер покосился на меня.

- Ты что, думала об этом, когда тебя укладывали на каталку?

- Не совсем, - задумчиво произнесла я. - Но я часто бываларанена, Питер. Я уже потеряла счет тому, сколько раз я теряла сознание иприходила в себя в больнице, а то и где похуже.

Кажется, его взгляд снова сместился в сторону моей груди, носказал он следующее:

- А этот шрам у тебя на ключице, кто тебя так?

Еще одна интересная деталь - такой вырез открывает взглядамобщественности не только грудь, но и некоторые из шрамов. Я-то большебеспокоилась о нравственном аспекте, нежели о шрамах.

- Вампир, - ответила на вопрос я.

- Я думал, это укус оборотня.

- Не-а, это был вампир. - Я продемонстрировала ему шрамы наруках. - Большую их часть оставили вампиры. - Я коснулась одного на левой руке,похожего на отметины когтей. - А этот оставила ведьма-оборотень, то есть, онапревращалась с помощью заклинаний, а не в результате инфекции.

- Я и не знал, что есть разница.

- Заклинания не заразны, к тому же на таких оборотней полнаялуна не влияет. Да и сильные эмоции не заставляют их перекидываться, ничеготакого. Обычно они перекидываются только надев амулет - обычно, это меховойпояс или нечто в этом роде.

- А у тебя есть шрамы от оборотней?

- Да.

- Можешь показать?

Признаться честно, самые стойкие шрамы в виде отметин когтейбыли у меня на заднице. Правда, они не очень заметные. Габриэль, тотоборотень-леопард, что оставил их, нанес их в качестве прелюдии, собираясьизнасиловать меня перед камерой для своего дурацкого фильма. Он стал первым,кого я убила большим ножом из заплечных ножен. Я как раз собиралась найти длянего другое местечко, пока ножны не отреставрируют. Однако, были у меня и такиесвежие шрамы, которые я Питеру показать могла.

Пришлось повозиться, доставая футболку из джинсов, норасстегиваться почему-то совершенно не хотелось. Наконец, я приподнялафутболку, открывая живот и выставляя на обозрение свои свежие шрамы.

Питер издал удивленный звук.

- Это невозможно, - прошептал он и протянул руку, словножелая прикоснуться, но тут же отдернул ее, как будто не был уверен в моейреакции на такое. Я сделала шаг к кровати. Питер воспринял это как разрешение,которым оно и являлось, и провел пальцами по свежей розовой ткани шрамов.

- Они либо исчезнут, либо останутся. Наверняка можно будетсказать только через пару дней или даже недель, - сообщила я.

Питер убрал пальцы, потом приложил к самому большому шрамуладонь. К тому, который выглядел так, словно тигрица пыталась вырвать из менякусок мяса. Его ладонь была достаточно большой, чтобы прикрыть шрам, арасставленные пальцы оказались напротив остальных шрамов.

- Ты же не могла настолько исцелиться всего за… двенадцатьчасов. Ты что, одна из них?

- Ты имеешь в виду оборотней? - уточнила я.

- Да, - прошептал он так тихо, словно это было страшнойтайной. Проводя рукой по моему животу, он обвел пальцами следы когтей.

- Нет.

Его рука прошла по моему животу, остановившись у краяшрамов, где они исчезали совсем рядом с пупком.

- Меня только что перевязали. Я выгляжу паршиво. А ты выздоровела.- Он положил руку мне на талию, где шрамов не было. Причем рука была достаточнобольшой, чтобы обхватить всю толщину талии. Единственным из моих мужчин, ктомог сделать так же, был Ричард. Мне показалось неправильным, что у Питера руканастолько же большая. Это заставило меня отпрянуть от кровати и опуститьфутболку. Я не хотела его этим смутить. Просто я неожиданно поняла, что недолжна позволять ему так себя лапать. До сего момента меня это не смущало и небеспокоило.

Он убрал руку, и его лицо снова запылало.

- Извини, - пробормотал он, не глядя на меня.

- Все нормально, Питер. Раз от этого нет вреда, то ничегострашного.

Он кинул на меня быстрый взгляд.

- Если ты не оборотень, то как ты так быстро излечилась?

Честно говоря, это произошло, скорее всего, оттого, что ячеловек-слуга Жан-Клода, но раз Дольфу приспичило это выяснить, то мне лучше неделиться этой информацией с теми, кто пока не в курсе.

- Я несу в себе несколько разных видов ликантропии. Да, я досих пор не покрылась шерстью, но я носитель.

- Доктора говорят, что больше одного вида подцепитьневозможно. В этом-то и смысл их инъекции. Два разных вида ликантропииуничтожают друг друга. - Под конец тирады он резко замолк и сделал чуть болееглубокий вздох, чем обычно, как будто разговаривать было больно. Я потрепалаего по плечу.

- Не говори, если это причиняет боль, Питер.

- У меня все болит. - Он попытался устроиться в кроватипоудобнее, но тут же замер, словно это тоже было больно. Он поднял на менявзгляд, и злое, вызывающее выражение лица напомнило мне о мальчишке, которого явстретила почти два года назад. Он все еще был им, только подрос немного. Отэтой мысли сердце защемило. Доведется ли мне когда-нибудь повидаться с Питеромбез того, чтобы он был нездоров? Наверное, я могла бы изредка навещать Эдуарда,но это было бы слишком странно. Мы не склонны наносить дружеских визитов. Мы нетакого рода друзья.

- Я знаю, что тебе больно, Питер. Я тоже далеко не всегдатак быстро выздоравливала.

- Мика с Натаниэлем рассказали мне о тиграх-оборотнях ивообще о том, что такое быть ликантропом.

Я просто кивнула, не зная, как это иначе прокомментировать.

- Им это знакомо.

- Они все исцеляются так же быстро, как ты.

- Не все. Но некоторые - даже быстрее.

- Быстрее, - повторил он. - Правда?

Я кивнула, и глаза его наполнились неким не поддающимсяопределению выражением.

- Но Циско не исцелился.

- Нет, не исцелился, - вздохнула я.

- Если бы он не бросился между мной и… тигрицей, я был быуже мертв.

- Да, ты бы такого ранения наверняка не пережил, это правда.

- Ты даже не станешь спорить? Скажи мне, что в этом не быломоей вины.

- В этом действительно не было твоей вины, - сказала я.

- Но он сделал это, чтобы спасти меня.

- Он сделал это, чтобы оба моих охранника прожили дольше. Ондал нам время, чтобы подоспели другие охранники и помогли нам. Он выполнил своюработу.