Книга Реквием по империи - Диана Удовиченко

Если бы она отступила! Заплакала, попросила пощады. Если бы упала в обморок или хотя бы задрожала от страха. Сказала бы хоть что-нибудь… Нет. Дарианна стояла передо мною, выпрямившись, гордо подняв голову, глядя прямо в глаза. Молчала. Красивая, сильная, несгибаемая. Императрица.

Я медленно подошел и коснулся ладонью ее головы. Вот и все. Теперь моя очередь карать и миловать. Я убью ее. Накажу за подлость. И спасу своих друзей. Она сделала выбор в пользу империи. А я сделаю в пользу тех, кто никогда не предаст.

Ее отделяло от смерти одно мгновение. Одно мгновение, один взгляд друг другу в глаза…

Амулет, изготовленный Копылом, больше не был для меня преградой. И ярость ушла. Схлынула невидимой волной. Осталось горькое послевкусие боли и твердое осознание того, что нужно сделать.

— Проклинаю тебя, — медленно произнес я, глядя в черные глаза, — ты будешь жить и править империей. Но лишь до тех пор, пока не совершишь бесчестный поступок. С этой минуты и каждый раз, действием или бездействием причинив кому-нибудь неоправданное зло, ты будешь испытывать боль свыше той, которую сможешь вынести, и она уйдет только тогда, когда ты исправишь свой проступок. А если по твоей вине случится что-нибудь с кем-нибудь из моих близких, ты тут же умрешь.

Тихий шелест, прилетевший ниоткуда, возвестил о том, что проклятие начало действовать. Я развернулся и вышел. Вслед мне полетел едва слышный шепот Дарианны:

— Прости…

* * *

Я быстро поднимался по лестнице ратуши. Оставалось еще одно, последнее дело. Добравшись до покоев, отведенных Уран-гхору, прошел сквозь дверь. Орк крепко спал и даже не пошевелился при моем появлении. Странная сонливость для воина, привыкшего в походах ночевать под открытым небом, в степи, где в любую минуту надо быть готовым отразить нападение. Проведя ладонью над его головой, я убедился: с сознанием Уран-гхора уже поработали. Дарианна держала слово: она собиралась отпустить степняка с миром и признать суверенитет нового орочьего государства. Но только тонкая магия Вадиуса превратила бы Уран-гхора в карманного вождя, послушного приказам императрицы, а его земли — в неофициальную колонию Галатона.

Я быстро очистил ауру орка. Открыв глаза, он схватился за меч. Я поднял руки в знак своих мирных намерений:

— Все хорошо, вождь.

— Что это было? — медленно проговорил Уран-гхор. — Я видел странные сны. Кто-то невидимый, но сильный говорил, что отныне я должен во всем слушаться вашу правительницу. И мне хотелось верить…

— Мало ли что может присниться от усталости, — пожал я плечами.

Вождь обладал поистине звериным чутьем. Не сводя с меня тяжелого взгляда, он покачал головой:

— Нет, шаман. Усталость здесь ни при чем… — и замолчал, что-то взвешивая в уме.

По глазам Уран-гхора было видно: он все понял. Можно было бы ожидать вспышки ярости, проклятий в адрес вероломной императрицы и обещания отомстить. Но не зря этот молодой орк стал вождем вождей. Он был умным политиком. Он промолчал. Только взял с подушки свалившуюся во сне шапку, оторвал один из рубинов, протянул мне:

— Ты всегда будешь желанным гостем в Орочьем гнезде, шаман Рик. Покажи любому из моих подданных этот камень, и тебя проводят ко мне.

— Спасибо, вождь. — Я не стал говорить, что вряд ли уже буду путешествовать по Амате. Зеленое сердце неохотно отпускает своих детей. Просто принял подарок и попрощался, добавив: — Теперь ты можешь спать без опасений. Думаю, больше никто не придет в твои сны.

— Я верю тебе, — кивнул Уран-гхор.

Пожав его руку, я вышел из комнаты. Дарианна больше не посмеет причинить ему вред.

Ну вот и все… Мои дела в Галатоне завершены. Пора в путь. Я не мог заставить себя попрощаться с друзьями. Знал: они не поймут, начнут отговаривать, просить остаться. Мне было тяжело перенести еще и это, тяжело смотреть им в глаза и просто невозможно объяснить, почему я так поступаю. Да я и сам не до конца понимал. И меня не оставляло странное чувство неправильности всего происходящего.

Я остановился на лестнице, покрутил головой, недовольно бормоча про себя:

— И где же лучше открыть этот портал?

Но долго размышлять не пришлось: стена перед глазами заколыхалась, и в ней образовался длинный прозрачный коридор, на другом конце которого виднелась чья-то фигура.

— Здравствуй, Рик.

Человек стремительно приблизился, словно бы перелетев по воздуху, и я ответил:

— Здравствуйте, ваше величество.

— Как ты узнал? — Казалось, Райлу изменило его обычное вежливое равнодушие. — Вселенная не могла рассказать…

— Да, ваша Вселенная та еще шалунья. Все просто: увидел в старой летописи первую букву вашего нимуса, потом кое-что узнал у Дарианны, сопоставил факты. Вы неплохо маскировались, ваше величество.

— Оставь этот титул. Он мне давно уже не принадлежит.

— Ну почему же? Трон переходит к наследнику только после смерти предыдущего императора. А вы ведь живы.

— Даже самый просвещенный монарх не может жить пятьсот лет, — усмехнулся Ридриг Первый.

— Поэтому вы ушли?

— Я думал, ты уже понял, почему мы покидаем мир людей.

— Возможно. Но вы-то ведь не сразу покинули. Вы отправились в Зеленое сердце, пробыли там какое-то время, а потом вернулись, если я правильно расшифровал легенду.

— Помнишь мой рассказ о том, как изначальные забрали к себе пятерых детей? Одним из них был я, тогда еще не император, а семилетний принц. Ребенок, который вдруг обнаружил в себе странные, пугающие способности. Они проявились во мне очень рано. Это было так необычно, что я побоялся поделиться хоть с кем-то. И тут ко мне явился человек, рассказывавший удивительные вещи о невероятных возможностях, всемогуществе, долгой жизни. А я всегда был очень любопытен, с жадностью впитывал новые впечатления. И согласился уйти с ним.

— А зачем вернулись?

— Это было ошибкой, — затуманился Райл, — но тогда я так не думал. Я пробыл в Зеленом сердце десять лет, но, обретя способности изначального, так и не сумел абстрагироваться от человеческих чувств. Узнав, что мой отец умер, я вернулся, чтобы править страной.

— И сотворили этот кошмар — магическую схему с использованием силы бездны.

— Я был уверен, что с ее помощью сумею держать в узде внешних врагов. К счастью, вовремя понял, что ошибаюсь, и наложил печати.

— Ну да, а все последствия пришлось расхлебывать нам. Кстати, а как вы объяснили свое десятилетнее отсутствие? Вас ведь наверняка считали погибшим?

— Я изначальный, — просто ответил Ридриг, — к тому времени с меня упали все три покрова. Мне не составило труда внушить окружению приемлемую версию моего возвращения.

— Ясно. И правили вы долго и счастливо. А потом, значит, ушли, организовав собственную смерть.