Книга Мудрец. Сталкер. Разведчик - Михаил Успенский

– Наконец-то, – сказал Колчак у себя в тамбуре. – А то уже мне гости весь предбанник выморозили…

Вошли Белый и Топтыгин, оживленные, дыша холодом – даже, кажется, Новым годом повеяло, ёлкой, пирогами и мандаринами детства.

– Ну, всё, – сказал Матадор. – Все в сборе. Все, кому некуда и незачем идти…

– Я вижу спящего незнакомца, одетого не по сезону, – сказал Белый.

– А, это к нам шахид приблудился, – сказал Киндер. – Бакалавр из Алжира…

– Из Марселя, – поправил месье Арчибальд. – Неужели и сегодня вы кого-то спасали?

– Из казармы сбежал молодой солдат, – сказал Белый. – Хотел застрелиться… Едва не замёрз…

– А вы его обратно в казарму, на расправу, – сказал Печкин. – Представляю…

– Я попросил господина Топтыгина провести беседу с другими военнослужащими, – сказал Белый. – Рассказать им об аморальности неуставных отношений…

Раздался такой громовой хохот, что вздрогнул даже спящий шахид, а месье Арчибальд задёргался у себя за стойкой.

– Перебаял я с имя, – сказал Топтыгин. – Схожая братья, а не войско. Сперва на горло пошли, базлают лихоматом. А мне даром. Напечатлел имя синявиц под очи, чтоб заглумок не давали… Теперь далеко думать станут! Вольно диким туловам поползят тиранить…

И выставил свой медный чайник.

– Нет, – сказал бармен и хохотнул по инерции. – Это уж ты точно местных травок насушил…

– Верь чести – то максимов корень! Я не мармазон какой…

С лестницы сошёл Майор – рожа красная.

– Хороший пар, – сказал он. – А веника нету.

– Здешними вениками париться нет резона, – сказал Матадор. – Себе дороже.

– Белый, – подала голос Синильга. – Пойдём наверх, у меня есть веник. Настоящий, берёзовый, с Материка…

Белый смутился.

– Иди-иди, – сказал Матадор. – Все свои.

Торжествующая Синильга взяла Белого под руку и повела к лестнице.

– Если у кого возникла остроумная шутка юмора насчёт веника, – сказал Матадор, – обращайтесь к Топтыгину. Он вам живо напечатлит синявиц…

– Да я молчу, – обиделся Киндер.

Печкин завистливо вздохнул, но враз вылетела у него всякая Синильга из головы – Мыло, покончив с борщом, разложил на столе перед собой пояс шахида и увлечённо в нём ковырялся…

– Прекрати сейчас же! Колчак, куда ты смотришь? – Матадор тоже вскочил из-за стола, а Киндер вообще оказался за креслом, в котором спал шахид – видимо, думал, что за спиной хозяина взрывного устройства будет безопаснее.

Мыло, не поднимая головы, сказал:

– У дану мить прилада беспечна. Ох и погано ж зроблено! Пидведёть вона хлопця… Кия бы в гирло тому майстру, хто ей смайстрував…

Матадор не без опаски сел.

– Ты бы хоть предупредил… Колчак, почему снова закон нарушаешь?

– Так Мыло же свой, – оправдался Колчак. – А у меня ему тесно…

– Господа сталкеры, – сказал Печкин. – Всё-таки сегодня Сочельник, хоть и католический. Семейный праздник…

Батюшка, всё ещё глядяший в «окно», сказал:

– Неправильный праздник. Игралище Антихристово. А вон и он сам…

На снегу под прожектором стоял человек в чёрном комбезе, чёрном пилотском шлеме и, кажется, без оружия.

– «Монолитчик»… – растерянно сказал Колчак.

Найти психически нормального сталкера невозможно. Любой с хорошими прибабахами, иначе его тут бы не было. Но клан (вернее, секта) «Монолит» состоял из каких-то совсем уж немыслимых изуверов. И вольные, и военные сталкеры при встречах с ними всегда стреляли первыми, если успевали… Живыми «монолитчики» не сдавались, да никто особенно и не старался брать их живыми…

– Я сейчас поднимусь на крышу и полью его из пулемёта, – сказал Киндер.

– А если во «владе» хвалёная твоя криосмазка замёрзла? – сказал Матадор. – Не верю я рекламе… Не знают они наших морозов…

– Тогда гранатой, – не растерялся Киндер.

– Послушайте, – сказал Печкин. – А зачем вообще его убивать?

– А зачем баб трахают? – сказал Матадор. – Естественный процесс…

– Кто-нибудь с ними контактировал?

– Того нэ трэба, – сказал Мыло. – Нэ трэба розмовляты з цим байстручиною. Бо воны морок наводють…

– Мало они тебя в Дроньках гоняли? – сказал Матадор Печкину. – Если бы не Маугли, ты бы попал к ним в плен. И принесли бы тебя в жертву Монолиту по всем правилам: восемь часов непрерывной агонии…

– А чем мы рискуем? – сказал Печкин. – Нас много. И не шахид же он, в конце концов…

– Профессиональное любопытство, – сказал Матадор. – Интервью с религиозным фанатиком…

– Надо попросить Топтыгина выйти и отрезать гаду чибышок, – сказал бармен Арчибальд. – Вместе с головой…

– Мне даром, – сказал Топтыгин. – Палемка бриткая…

– Хрен вам, – сказал Батюшка и перекрестился, вспомнив голову бандита Гороха на своём столе. – Благословляю на сокрушение зла традиционным путём обычного отстрела!

Пришелец тем временем спокойно стоял у входной двери – не стучался, не кричал, только вздел руки вверх. То ли сдавался, то ли взывал к милосердию…

– Пусть стоит, пока не замёрзнет, – сказал Матадор. – Как думаешь, милиция?

Майор оторвался от мудрого борща и сказал:

– Под оставление. В опасности. Подпадаем. Совершённое группой лиц. С заранее обдуманными. С особой жестокостью. Предлагаю впустить. Произведу лично. Задержание и арест. Потом передам военным. Всё по закону.

– Да мы ведь сами живём не по закону, – сказал Матадор. – Мёрзни, мёрзни, волчий хвост…

– Не даст он нам ни поесть спокойно, ни выпить, – сказал Печкин. – Маячить будет живым укором…

– Ты прав, – нехотя согласился Матадор. – А ведь как без него хорошо было! Даже шахид, и то славный попался – никакой с ним заботушки. Вон как хорошо спит, пузыри пускает… Колчак! Отворяй гаду, чего там… Только ствол в руке держи!

– Сам и отворяй, – сказал Колчак, появившись из-за внутренней двери. – Может, за ним ещё десяток убийц вломятся… И стрелять в тамбуре – сам понимаешь…

– Тогда я мачете из твоего сейфа возьму, – сказал Матадор и поднялся. – Мачете хоть наточен?

– Маугли сам точил, – сказал Колчак.

– Я подстрахую, – сказал Киндер.

– Семецкого страхуй, спортсмен…

С этими словами седой сталкер прошел к двери, а Колчак закрыл её. Минуты две стояла напряжённая тишина.

– Он без оружия, – раздался голос Матадора. – Не агрессивен. В случае чего выпушу ему кишки…

Вышибала открутил кремальеру. Дверь отворилась. «Монолитчик» вошёл в зал.