Книга Лучший возраст для смерти - Ян Валетов

– Ты живая… Я так волновался!

– Живая я, живая… Я же обещала, что осторожненько.

Он отстранился.

– Ты узнала?

Ханна кивнула.

– Можно так сказать.

Книжник смотрел на ее левую руку: костяшки были ободраны до мяса, словно она лупила кулаком по каменной стене. Правая была не лучше.

– Ерунда, просто попался упорный чел. Давай еще раз прогуляемся, Тим.

– Вверх?

– На этот раз вниз. Посмотрим, правду ли он сказал, пока не стемнело.

Внизу, как выяснилось, уже стемнело.

Пробираться через нижний ярус в глубоких сумерках оказалось куда легче, чем они полагали. Мастерские уже не работали, но жар в кузнях не заливали никогда, и разогретые за день печи давали достаточно сильный, теплый свет.

Внезапно Белка негромко охнула и Книжник услышал знакомое пощелкивание и тихий и счастливый смех Ханны.

– Друг? – спросил он.

– А то?

Она повернулась к Тиму и он в очередной раз удивился красоте ее улыбки, буквально освещавшей лицо Белки изнутри.

– Он нашел меня, Тим! Он снова нас нашел? Давай-ка, – приказала она зверьку. – Дуй на свое место!

Друг мгновенно юркнул в капюшон.

– Вот мы и вместе, – сказала Ханна. – Осталось только выбраться отсюда живыми. Но мы выберемся, правда, Книжник?

Тим кивнул.

– Осторожнее, – предупредила Белка, ступая на верхнюю ступеньку железного трапа, ведущего вниз. – Тут нет нескольких ступеней…

Белка находила только ей известные приметы, и, стараясь двигаться в глубокой тени вдоль стен, вывела их на выездную рампу. Тут десятки рельсовых путей пересекались между собой, образуя причудливую сетку, на них доживали годы остовы сгнивших и разобранных на детали поездов, одиноко разлагались ржавые кэрроджи, вросли в металл и гравий огромные туши дохлых локомотивов.

Ханна и Книжник двинулись поперек этого странного кладбища мертвых поездов, двигаясь от тени к тени, проскальзывая под ржавыми тележками кэрроджей. Потом Белка замерла и предостерегающе подняла руку.

Отсюда можно было разглядеть короткий состав из пяти вагонов, замерший на путях. За ним горел костер или жаровня с углями, и над крышами кэрроджей плясали ломкие черные силуэты.

– Смотрецы, – сказала Белка одними губами.

Тим кивнул.

Через несколько мгновений один из часовых с факелом над головой прошелся прямо перед ними, и Белка, достав монокуляр, следила за его движением.

Друг следил за людьми не выходя из своего капюшона, высунув мордочку с блестящими глазками бусинками из складок ткани. Он вел себя тихо, словно понимал, что нельзя выдать хозяйку.

– Держи!

Монокуляр перешел к Книжнику, и он рассмотрел через помутневшие линзы надпись, идущую по бокам дряхлых кэрроджей.

– «Вестгейт Транспортэйшн Компани Лимитед», – прошептал Тим на ухо Белке.

Та кивнула головой и улыбнулась.

– Значит, он не соврал… – прошептала она удовлетворенно. – Вот они – Западные ворота, Тим. Мы их нашли…

* * *

Взбираться вверх по лестнице в узком кабельном ходу медленнее и труднее, чем спускаться. Добравшийся до третьего верхнего яруса Книжник покрылся испариной и тяжело дышал, Белка же даже не вспотела.

– Ты железная? – пробурчал Книжник, утирая пот. – Ты когда-нибудь устаешь?

Белка улыбнулась и ободряюще похлопала его по плечу.

– Когда ты в первый раз бежал за мной в лесу, я думала, что мне придется закопать тебя за ближайшим холмом. Но ты выжил, Книжник. Поэтому не ной, а двигай своим худым задом и все будет хорошо.

– У меня худой зад? – возмутился Тим.

– Что видела, то видела… Даже голодный вольфодог такое грызть не станет! Двигайся, мы рядом. Скоро отдохнешь…

Они выбрались на галерею, идущую вокруг зала ожидания, и двинулись к своему убежищу: щитовой, расположенной на сервисном балконе над посадочными платформами.

Здесь было царство пиджинов и кожанов, чувствовался запах горящих углей, помета, но, задувающий через пустые рамы осенний холодный ветер, перекрывал эти ароматы дуновением свежести.

Внезапно Белка почуяла посторонний запах – запах свежего пота. Рефлексы сработали быстрее, чем она сама поняла, что делает – миг, и они с Книжником оказались в глубокой нише возле входа в один из разрушенных магазинов.

Книжник даже не успел испугаться.

– У нас гости… – прошептала Ханна ему в ухо.

Луна еще не взошла, поэтому ниша утопала в густой черной тени и прекрасно скрывала их от посторонних глаз.

Неподалеку от входа в щитовую мелькали темные силуэты. Белка насчитала четверых. Сразу было понятно, что это не засада – засада так не шумит. Но говорили едва слышно, явно старались не привлечь лишнего внимания. Она прислушалась и облегченно перевела дух.

– Тины, – пояснила она Книжнику, едва шевеля губами. – Пришли за птицами.

Внезапно возле щитовой вспыхнул факел, тьма бросилась во все стороны, спасаясь от яркого, почти желтого пламени подожженной ветоши, и Ханна убедилась, что угадала правильно.

– Тихо, Зуб! Не свети сюда!

– Так они все равно не улетят…

– Улетят – не улетят! Тебе сказали, завязывай светить!

– А чего ты командуешь, Кошка? Ты кто?

– Она та, кто оторвет тебе яйца, Зуб, – третий голос был совсем молодой, визгливый.

– Вот, значит, как… – сказал Зуб и сплюнул. – Ты, значит, Бубенец, ей подмахивать будешь?

– Заткнитесь! Я почти до них добрался!

– Только сразу головы им сворачивай, Зануда, – посоветовала Кошка. – Чтобы не получилось, как в прошлый раз.

Зуб и Бубенец захихикали.

Сразу стало понятно, что в прошлый раз получилось не очень.

Голуби встревоженно заворковали, раздался писк.

– Факел убери, Зуб, – попросил Зануда. – Мешаешь! Они просыпаться начали!

Зуб повернулся, свет пробежал вверх по стене, и стало видно, что Зануда стоит на потолочной балке, а в руках у него мешок, в который он складывает убитых пиджинов.

Факел вспыхнул и потух. Привыкшие к свету глаза Белки и Книжника мгновенно перестали различать детали, но тины шумели так, что все подробности происходящего можно было легко себе представить даже закрыв глаза.

Здесь, вдали от обитаемой части Стейшена, тины чувствовали себя в полной безопасности – гуляй, кричи, сколько хочешь! Скорее всего, им было запрещено заходить сюда даже для охоты на пиджинов, галереи были ветхими и могли обвалиться в любую секунду, но кто из тинов слушает глупые запреты старших?