Книга Звездолеты погибшей империи - Сергей Ястребов

— А шалостей со стороны адмиралов вы не боитесь? Они–то к войне привыкли, им без нее трудно.

— Не преувеличивайте. Они тоже устали… Хотя я знаю, что вы не любите военных, — с этими словами Флавий поставил перед Рудольфом дымящуюся чашку.

— Да не то что не люблю. Просто не понимал их никогда… И кстати, раз уж мы заговорили о военных. Я понимаю, что это чисто ваша компетенция, но мне любопытно.

— Да?

— Альянс. Мне интересно, как идет наше сотрудничество с Северным альянсом. С их стороны вы проблем не ожидаете?

Лицо Флавия просветлело.

— Пожалуй, что не ожидаю, — сказал он. — Вас это удивляет? У представителей Альянса, по крайней мере у тех, с кем я имел дело, есть одна прекрасная особенность. Их логика — прозрачна. Они могут быть совершенно безжалостными, но всегда понимают, ради какой выгоды совершается то или иное действие. И стараются себя не обманывать. Таких штучек, как у нас, когда человек, свихиваясь на борьбе за власть, забывает о цели и начинает крушить то самое, что по уму следовало бы сохранить для себя… ну, вы сами знаете, как подобное бывает. И хуже еще бывает… Так вот, Альянсу это свойственно менее всего. Сейчас мы сотрудничаем, потому что нам есть чем обменяться. «Тристан» — действительно совместный проект. Конструкция корабля ведь почти целиком наша, вы знаете это? Она просто не пригождалась, пока шла война…

Флавий помолчал.

— Ваша вечность… Вы позвали меня, чтобы поговорить о кавалергардах? Или… о «Тристане»?

Флавий внимательно посмотрел на собеседника.

— У вас есть чутье, — сказал он. — Да. Я позвал вас, чтобы поговорить о «Тристане». Вы знаете, когда его старт?

— Точно — нет. По косвенным данным — думаю, что дня через три–четыре.

— Через четыре. Руди, мне очень нужно, чтобы «Тристан» взлетел без проблем. Для меня это сейчас самое важное.

Рудольф слегка удивился.

— Ему что–то угрожает? Есть конкретная информация?

— Нет. Я же сказал: тоска и заботы. Всего лишь. Вы посмотрите сами на обстановку. Прежде всего, есть недодавленные «синие». Я знаю, что с их уцелевшими вожаками договориться удалось, я сам этим занимался. Но там есть шайки, неподконтрольные никому… Помимо этого, есть остатки уранитов. Я знаю, что вы их вылавливаете, и кавалергарды тоже этим заняты, но где–то ведь они еще прячутся… И есть вероятность провокаций со стороны любых недовольных элементов. Хоть тех же кавалергардов, например. «Тристан» — очень хорошая мишень. Так вот, — его голос стал твердым. — Делайте что хотите, но обеспечьте, чтобы старт «Тристана» прошел спокойно. Это — мой приказ как императора.

— Я понял, — сказал Рудольф. — Конечно, я все сделаю. Но позвольте все–таки спросить: почему это так важно? «Тристан» ведь идет к звезде, регулярного сообщения с которой потом не предполагается. И планет с жизнью там скорее всего нет. Чистая наука.

Флавий благостно покивал.

— Чистая наука, — повторил он. — Да… но не только. Прежде всего, на проекте «Тристан» сейчас висят отношения с Альянсом. Это ведь просто чудо, что нам удалось их так выстроить. Спасибо Велизарию. Тут рисковать нельзя точно. И потом — вспомните, что это первый наш такой проект с начала Войны двух империй. Шестьдесят лет уже… Если «Тристан» уйдет успешно — я с облегчением вздохну и начну готовить перенос столицы на Равенну. Понимаете? Это символ. Считайте меня суеверным, если хотите. Я не обижусь. Но мне очень, очень важно, чтобы все удалось.

Алексей проснулся в белом павильоне, не сразу поняв — где он. Воспоминания о доме на Рэли мелькнули и прошли. Тут пахло пустыней.

Да, конечно. Полигон на Карфагене, стартовая площадка «Тристана».

Моего звездолета, подумал Алексей.

Он прошлепал в ванную, накинув легкий халат. День обещали жаркий. Ах, и ведь до старта — считанные дни…

Какой уж тут сон.

Алексей прекрасно понимал, что уходит надолго. Почти наверняка — на годы. Он очень жалел, что не может провести эти последние дни на Рэли. Пройтись по лесу, вдохнуть влажный воздух…

Ладно. Как легло, так легло.

В конце концов, любая планета прекрасна.

Он вышел на крыльцо, с удовольствием поймав кожей ветер.

Очень высоко парила крылатая фигурка. Бородач, скорее всего. Этих хищников тут хватало.

Время последний раз проверить себя, подумал Алексей. Хорошо, что я сейчас один.

Он опять вспомнил дом на Рэли. Осенние листья, лестницу на второй этаж. Случайные детали.

Здесь не хуже. И степь, и пустыня хороши по–своему.

И — будто тяжелая жидкость влилась в сердце…

— Это не измена, — сказал Алексей вслух. — Иногда уходишь от того, что любишь… чтобы еще больше полюбить.

Совсем рядом ветер качал головки чертополоха. Алексей аккуратно, нежно потрогал его. Хрупкий колючий плод. Листья — как кинжалы. Образ изломанной геометрии.

…И тут вдали что–то запылило.

Алексей присмотрелся — и чертыхнулся про себя.

Машина. Конечно. Кого несет в такую рань?..

Еще через минуту он понял, кто это.

— …Привет, — сказал Андрей Котов, сдвигая на лоб шоферские очки. — Прости, я ненадолго…

— Проходи, — сказал Алексей, посторонившись.

— …И вот война… Ты же в ней участвовал, как и я. Сейчас неважно, кто на чьей стороне. Знаешь, я понимаю, что это чушь, но мне надо выговориться. Мы летим, потому что не можем не лететь. Это понятно. Предаем людей, которые остаются залечивать раны от войны — а они же просто чудовищны. Мы эгоисты. Космос — занятие для эгоистов, — Андрей попытался улыбнуться.

Да, подумал Алексей. Да, он прав. Про это точно надо было поговорить до старта.

— Ты знал, на что соглашаешься, — напомнил он. — Ты мечтал об этом с детства. Помнишь, как мы оба обрадовались, когда Гаррис нас познакомил?.. А что касается эгоизма — это совершенно верно. Каждая клетка в большом организме эгоистична. Только, по–моему, эгоизм — вообще пустое слово. Ты можешь назвать так любое поведение, абсолютно любое. Что бы ты ни делал, ты это делаешь зачем–то… Сейчас тебя одолела рефлексия. Понимаю. Это естественно. — Алексей помедлил. — Андрей, неужели ты когда–то думал, что наши звездные экспедиции очень многих волнуют?

Андрей помотал головой.

— И правильно, — сказал Алексей. — У нас вот на эту тему были социологические исследования. Людей, для которых освоение Галактики входит в список значимых интересов, в любом нормальном обществе не более двух процентов. И это еще много, уверяю тебя… У вас в Византии таких людей еще меньше, я уверен. Мы работаем для себя. Да. Все так. Но разве ты когда–то думал, что у нас есть выбор?

— Наверное, нет.

Алексей поджал губы.