Книга Расколотый мир - Феликс Гилман

— Скорее всего, они простят меня. Теперь, когда погибли Фэншоу и Аббан, нас, старых псов, осталось немного. Наверное, я вернусь домой. И снова примусь за работу. Я и сам корчил из себя героя и думал, что смогу освободиться. Но теперь все кончено...

С края дюны послышался топот и шум скользящих ног, крики, ворчание, грохот оружия, рюкзаков и банок.

— А может, и нет! — добавил Кридмур. — Может, и нет...

Шаги приближались. В пустом ночном воздухе раздавались голоса линейных.

— Ствол, Лив, — сказал Кридмур, пытаясь встать и падая. — подайте мне, пожалуйста, Ствол.

Но Лив уже неслась прочь по дюнам.

Лив упала на живот — в бегущую линейным было бы легче целиться. Припадая к земле, она ползла по пеплу между дюнами. От Кридмура и Генерала было уже далеко. Не вставая, она осторожно подняла голову над гребнем дюны и огляделась.

Линейные приближались.

Пятеро. Это было ясно сразу, хотя Лив различала лишь крошечные силуэты в лучах неправильно восходящего солнца. Приземистые и тяжелые, не бегут, а неуклюже шагают, наклонив головы. Солдаты, похожие издали на цепочку деревенских домишек с печными трубами, взобрались на вершину пепельной дюны, перешли через нее и скрылись из виду. Затем вынырнули снова, теперь гораздо крупнее — она уже различала черную униформу и дула их ружий. Двое несли какой-то тяжелый ящик, обхватив с обеих сторон. Приблизившись к Лив, они отбросили его и перешли на бег.

Когда стали отчетливо видны противогазы, будто удлинявшие их челюсти, она вдруг ускользнула у них из виду. Пепел зашуршал под ее животом, она застыла, потом подалась вперед и застыла вновь. Она ползла ужасающе медленно, когда услышала выстрелы.

Кридмур полз по зыбучему пеплу на вершину дюны — туда, где лежал его Ствол. Добраться до гребня было непросто, тело все время скользило вниз. Позади хрипели линейные, которым приходилось в проклятом пепле ничуть не легче.

— Генерал еще не умер, Кридмур.

— Скоро умрет.

— Но пока еще нет. Сражайся, Кридмур.

Его вены наполнились пламенем. Он рванулся, схватил Ствол и перевернулся на спину. Он выстрелил дважды и убил двоих, но раны тормозили его движения, и он не успел добить их прежде, чем оставшиеся трое линейных вскинули ружья. Их механизмы лязгали и кашляли, и Кридмур закричал, когда пуля вонзилась ему в бедро, а затем снова, когда Мармион сказал: «Нет!» — и принялся грубо, кое-как соединять его переломанные кости.

Затем линейные набросились на него. Запинали сапогами, вырвали из пальцев Ствол, отшвырнули ногой в сторону — и продолжали пинать и давить Кридмура с новой силой.

— Ты заслужил это, Кридмур.

— Да...

Лив слушала, как Кридмур ревет, орет непристойности, хохочет и насмехается над своими палачами — так, словно за всю свою жизнь, полную злобы и ненависти, никогда еще не был так счастлив. Почему она не убежала? Бог ее знает. Она убеждала себя, что безопаснее сидеть тихо и не шевелиться. Говорила себе, что еще может каким-то образом спасти Генерала. Но правда заключалась в том, что ей, как ни странно, не хотелось покидать Кридмура.

Она надеялась, что они убьют его.

Но не хотела, чтобы он умирал в одиночестве.

Что, если ее услышат? От собственного дыхания завывало в ушах. Тиканье карманных часов отдавалось бешеным эхом. Сейчас Лив услышала его словно впервые. Эти неравномерные бой, стрекотанье и клекот — такие громкие, что заглушали даже рычание Кридмура, — показались ей пугающе знакомыми. Она хорошо знала это клацанье, этот ритм. Она поднесла часы к уху. И угадала отзвуки Песни Линии — Песни, разносившейся в грохоте Локомотивов по всему континенту. Она держала часы в руке и смотрела на золоченый циферблат. Слишком тяжелые. Теперь Лив знала наверняка, что если отвинтит позолоченную крышку, то среди блестящих шестеренок обнаружит маслянисто-черного металлического паразита. Неудивительно, что линейные никогда не теряли ее следа. Сколько же они шпионили за ней? Рылись ли в ее вещах, когда она ехала на Локомотиве на запад?

Она выругалась, швырнула часы на землю и вдавила в пепел рукой. Закопала поглубже — и медленно отползла в сторону.

Трое оставшихся линейных, окружив Кридмура, пинали его сапогами, вминали в пепел, плевали на него, наблюдали, как затягиваются его раны и наносили новые; Кридмур плевался в ответ и выкрикивал в их адрес все грязные ругательства, какие только мог вспомнить на известных ему языках; так, наверное, продолжалось бы вечно, если бы линейные наконец не устали.

Наступила ночь. Без луны, да и звезд — раз-два и обчелся. Только молнии далекой грозы чуть заметно подсвечивали западную часть горизонта. Линейные разбрелись во мраке, ища среди пепла оружие Кридмура

— Вот оно!

— Где?

— Я вижу его. Мистер Миллз, сэр?

— Вижу... Выглядит так безобидно, а?

— Не знаю, сэр. Как нам от него избавиться?

— Взрывчатка подойдет. Что у нас осталось?

Они нагнулись, установили среди пепла свои устройства и отбежали на безопасное расстояние.

— Нет. Сражайся, Кридмур, встань и сражайся с ними.

— Смотри, агент!.. Карпентер, подними ему голову. Только зубов берегись...

Кридмур засмеялся и сплюнул:

— Карпентер? Да пошел ты, Карпентер! Я...

Раздался оглушительный грохот, словно с огромной высоты наземь свалилось что-то огромное; взрыв полыхнул павлиньим хвостом из огня, пепла и жуткого черного дыма, смердевшего порохом и кровью. Воздух так потяжелел, что даже звезды, казалось, выдавило куда-то с неба. И затем воцарилась долгая глубокая тишина.

Кридмур охнул и обмяк от нечеловеческой боли за все причиненные ему увечья. Сил больше не осталось.

— Мармион?

Нет ответа.

Взрыв поднял в воздух раскаленную пластину от спускового механизма, впечатал ее прямо в лоб младшему офицеру Миллзу и убил его наповал. Это был последний поступок, который совершил Хозяин Кридмура в материальном мире, с воплем падая обратно в Ложу.

Двое оставшихся линейных не знали, что делать дальше. Карпентер отпустил голову Кридмура, перешагнул через него, и оба солдата в замешательстве встали рядом.

По грохоту взрыва, вони пороха с кровью и везапно потяжелевшему воздуху Лив догадалась: Хозяин Кридмура ушел. Слишком поздно, увы, — но проклятая тварь убралась-таки восвояси. Ее вместилище наконец-то разлетелось на куски, и она с воплями упала — а может, и вознеслась — в то, что Кридмур называл Ложей.

Поразмыслив немного, Лив поползла назад.

Кридмур лежал недвижно на склоне пепельной дюны. Его руки были связаны за спиной. На другом склоне лежал Генерал. Оба — в лужах собственной крови и с виду мертвы.