Книга Загробные миры - Скотт Вестерфельд

Мама глубоко вздохнула. Я прямо-таки слышала, как она сдерживает резкие слова.

– Джейми мне сообщила, что у тебя появился парень.

– Она так сказала? Серьезно?

На мамином лице появилась нехорошая улыбка.

– Она ничего не говорила до сегодняшнего утра, когда ты так и не вернулась домой.

Я вздохнула. Вот оно, движение на лос-анджелесских дорогах…

– Да, у меня есть парень, но он совершенно ни при чем. Мне просто нужно было побыть одной.

Она посмотрела на меня долгим, оценивающим взглядом. Однако вскоре отвернулась со вздохом, как будто я недоступна ее пониманию.

Понятно. Даже я сама себя не понимала.

– Тебя скоро не станет? – спросила я.

– Не в ближайшем будущем. Но мы к этому еще вернемся, как и к твоему парню.

«Не в ближайшем будущем». Если это считается хорошей новостью, то что же – плохой.

Мама встала, подошла к машине и открыла дверь с водительской стороны, наклонившись внутрь.

– Боже мой, Лиззи, тысяча миль?!

– Как я уже говорила, вождение помогает мне думать.

Она захлопнула дверцу и подошла к крыльцу. Встала надо мной – строгий родитель над провинившимся ребенком.

– Где ты была?

Ее бы не устроило ничего, кроме правды.

– В Пало-Альто.

– Там живет твой парень?

– Нет, я отправилась в окрестности твоего прежнего дома.

И вот она стояла и разглядывала меня, на время забыв, что сердится. Эта уловка с правдой оказалась на удивление действенной.

– Помнишь старую фотографию в твоей комнате? – спросила я. – Мне было необходимо увидеть дом, где ты выросла.

Она покачала головой.

– Зачем?

– Потому что ты никогда не рассказывала мне о Минди. Мысли о ней тебя мучили, а ты молчала. Но она-то все время была здесь, мама, – сказала я и почувствовала, как холод в моей душе отступает, поэтому решила продолжить. – Каждый раз, когда я в детстве играла около дома, она была там. Сейчас, когда я путешествую, или мы едем куда-нибудь на машине, она дает о себе знать тем, как ты беспокоишься. Ее призрак с нами каждый день моей жизни. Каждый день!

Мама не отвечала, а у меня больше не было слов, поэтому мы на время замолчали. Я гадала, стоит Минди с другой стороны двери, слушая нас, или нет.

Наконец мама сказала:

– Ты не знаешь, каково это, когда лучшая подруга исчезает.

– Возможно, потому, что ты никогда мне о ней не рассказывала.

– Я не собираюсь за это извиняться. Не сегодня. История Минди не из тех, что можно запросто рассказать своему ребенку. Лиззи, ее нашли в собственном дворе. Ты даже не представляешь.

Я кивнула, хотя прекрасно знала, насколько все было ужасно. Видела каждую деталь, которая мелькала в памяти убийцы. Единственное, чего я не понимала, почему от меня это скрыла моя собственная мать.

– Послушай, я понимаю, что произошедшее было ужасно, но…

– Если понимаешь, то почему исчезаешь на двадцать один час и отключаешь телефон? Ты пропала совсем как она, – сказала мама с внутренним содроганием. – Лиззи, в три часа ночи я встала и пошла проверять задний двор, вдруг ты там закопана!

Под конец ее голос сорвался. И это было ужасно, как будто в ее легких запутались все страхи, которые она испытывала в своей жизни.

– Ясно, – только и смогла произнести я.

Она смотрела на меня, ожидая продолжения, а я хотела сказать, что понимаю, как была беспечна, и больше никогда не буду исчезать. Я хотела дать себе волю и разреветься.

Но у меня перед глазами все еще стояло то, чем я занималась в три часа ночи.

– Прости, – наконец сказала я, – мне очень жаль.

В ответ она кивнула:

– Хорошо.

– Но я не Минди. Ясно?

Мама задумалась, как если бы мои слова были чем-то спорным. Однако в итоге она кивнула снова. На ее лице появилось какое-то странное выражение.

– Я никогда не называла тебе ее имя.

– Правда? Возможно, я нашла его в Сети.

Мама покачала головой.

– Минди – ее уменьшительное имя. В газетах ее называли Мелинда.

– Тогда, должно быть, ты говорила мне.

Я видела, как она взвешивает мои слова и не совсем им верит. Однако объяснение было единственно возможным.

– Мама, может, теперь ты расскажешь мне о своем диагнозе? Ну, пожалуйста?

– Ладно, – кивнув, сказала она и прикрыла глаза. – Ты ведь знаешь, как я уставала последнее время? Мой врач думал: это анемия – пустяк. Вот почему я принимала таблетки с железом.

– Ты их принимала? – спросила я ослабевшим голосом. Теперь, когда она все же решила рассказать о своей болезни, я не была уверена, что хочу это слушать.

– Но железо не помогло, а состав моей крови становился все хуже. Причин могло быть много, поэтому я сдала анализы – волчанка,[113]гепатит, ВИЧ. – Она открыла глаза. – Ничего такого у меня не нашли. Было бессмысленно тебе рассказывать, пока я сама толком не знала.

– Но ты рассказала папе.

Она кивнула.

– С таким составом крови моя болезнь могла быть чревата инфарктом. Он мог произойти ни с того ни с сего. Так что твой отец должен был знать.

– Инфаркт? – спросила я, покачав головой. – Ты же говорила, что не собираешься умирать в ближайшем будущем.

Мама кивнула.

– Мое сердце в порядке. Мне поставили другой диагноз. То, что у меня, называется миелодиспластический синдром.[114]Все попросту говорят МДС.

Я взяла мамину руку и спросила:

– Что это значит?

– У меня серьезные проблемы с кровью. Врачи, наконец, сообразили сделать анализы костного мозга. Там находятся стволовые клетки, которые вырабатывают красные кровяные тельца. Они у меня повреждены.

– Повреждены? Но почему?

– Неизвестно. Когда я была на пару лет младше тебя, то работала маляром. В то время мы пользовались бензолом[115]для того, чтобы снимать краску. Видимо, зря мы не носили респираторы.