Книга Второй мир - Эдди Шах

Он сразу же переключился на следующую картинку. Собственный спутник «Темы» обеспечивал поразительную четкость изображения. Казалось, на даче Микояна произошел мощный взрыв — от левого крыла дома практически ничего не осталось, а в правом бушевал пожар. Бонэм понял, что именно на той половине находится труп Микояна. Интересно, где сейчас его престарелая тетка?

Он увидел, как кто-то бредет по лесу, раскинувшемуся восточнее дома. Увеличил изображение, но не сумел опознать фигуру на экране из-за того, что ее заслоняли деревья и дым, идущий от горящего дома. Может быть, это всего лишь случайный прохожий… Камеры ни за что не опознают на сто процентов человека, который уже успел скрыться за густой листвой. Даже тепловизорам не уследить за ним, особенно после того, как он вольется в толпу других людей.

Бонэм прокрутил запись вперед и увидел прибытие местного пожарного расчета. Огнеборцы почти ничего не могли сделать; на месте дачи «Юрий Гагарин» бушевало пламя, которое рано или поздно погаснет само. Наверное, пожарные спишут все на утечку газа или что-то в этом роде; русские до сих пор славятся своим наплевательским отношением к вопросам охраны здоровья и безопасности.

На экране всплыла надпись: «ПРЕДСЕДАТЕЛЬ НА ВИДЕОСВЯЗИ». Бонэм переключился на соответствующий канал.

— Уже получили? — спросил Дом Мэрфи, высокий, жилистый человек с ястребиным лицом и выпуклым носом с проступившими венами. Нос отражал любовь председателя к спиртному — особенно японскому крепкому пиву.

— Только что.

— Какие-нибудь осложнения?

— «Тему» никак нельзя ни в чем заподозрить.

— Джим и Майк были славные люди. И пусть наша дружба некоторое время назад распалась, все же они были славными людьми.

— Согласен.

— Кем теперь заменить Архивариуса?

— Будет нелегко, но мы обязательно подыщем ему замену. Со временем.

— Держите меня в курсе.

Бонэм откинулся на спинку кресла и вызвал стюардессу.

— Виски с содовой! — приказал он, когда она подошла.

Получив добавку, он откинул спинку сиденья назад, поднял скамеечку для ног и лег. Бокал он поставил на грудь и сжал его обеими руками. По телу разливалось тепло. Жизнь становилась интересной.

Теперь очередь за Конором Смитом. Бонэм думал: интересно, скоро ли Мастер игры подберет мяч и сделает ход?

Книга пятая

ПРОИГРАВШИЙ И ГОНИМЫЙ

«Серое»

«Альфа-мир»

Старый «Изумрудный город»

Второй мир

Реальное время: 13 часов 52 минуты после контрольной точки

Серый стал белым, потом синим, потом красным, потом зеленым. Первую перемену агенты спецслужб заметили сразу: фиолетовая трава стала ядовито-зеленой, пышной и яркой, как газон на футбольном поле в начале сезона. За травой преобразились и деревья; их черно-белые силуэты на глазах обрастали коричневой корой и зелеными листьями. Под ними скучная серость запестрела цветами. Сад, который когда-то был бельмом на глазу всего квартала, стал пышным и красивым — не сад, а мечта любого ревностного садовника.

Клэнси велел своим агентам отойти от дома подальше. Он догадывался, что Мастер игры не сдастся без боя, и не хотел, чтобы кто-нибудь из его людей пострадал. Как оказалось, приказ он отдал очень вовремя. Сам дом тоже начал меняться. Вокруг него появился ярко-белый ореол, от которого слепило глаза; агенты поневоле отворачивались, пока их хозяева в Реале, не выходя из транса, приспосабливались к изменившейся яркости.

Один из агентов выстрелил из карабина в преображающийся, мутирующий дом. Пули отскакивали от стен и рикошетом летели в самого стрелка. Несчастный пытался уклониться, но пуля задела ему плечо, и он, жалобно вскрикнув, упал. Из последних сил дотянулся до КатаПульта и пропал.

— Не стрелять! — заорал Клэнси, увидев, как агент исчез из Второго мира. Теперь у парня несколько дней будет болеть плечо. — Стены запрограммированы так, что посланные туда пули рикошетом летят в вас! Подождите, пока все успокоится. Но не сходите с места!

Я наблюдал за происходящим на экране. Что ж, пора двигаться! Я протянул правую руку.

— Не отпускайте меня, — велел я. — Держитесь крепче!

Энди схватила меня за левую руку. Как только Тибор, в свою очередь, ухватился за руку Энди, я нажал на своей клавиатуре Escape.

— Прощай, «Серое»! — с грустью произнес я.

Клэнси стоял в саду и следил за тем, как меняется дом.

Прямоугольная бетонная обувная коробка раскололась на четыре части — разделилась без всякого труда, словно ее рассекли раскаленным ножом. Когда процесс завершился, каждая огромная четверть сплющилась в куб. Белое мерцание сменилось холодным металлическим блеском. Стенки кубов были прозрачными, но зеркальными, и те, кто находился снаружи, видели лишь собственное отражение. Внутри каждого куба смутно просвечивали силуэты мужчины, женщины и мальчика. Постепенно на моем экране силуэты делались все четче. Наконец, я увидел самого себя с Энди и Тибором. Мы крепко держались за руки и прижимались друг к другу, почти сливаясь в одно целое.

Какой-то агент не выдержал и нарушил приказ; послал в ближайший к нему куб очередь. Ему не удалось увернуться, когда пули, отскочив от стенки, угодили ему в живот. Он покатился по земле, рыча от боли, но все же успел каким-то чудом нажать КатаПульт. Хозяин аватара очнулся в Переходном отсеке Белого дома. Он схватился за живот, и его вырвало прямо на сенсокресло.

— Не стрелять! — снова заорал Клэнси. — Стоять на месте, мать вашу, но огонь не открывать!

Четыре куба тем временем разделились на более мелкие одинаковые кубики.

В каждом из шестнадцати снова показались три беглеца; за зеркальными стенками они казались почти бесплотными.

На сей раз агенты удержались. Никто не выстрелил.

Кубики снова разделились и стали размером примерно в рост человека. Их стало двести пятьдесят шесть. Все с односторонними зеркальными стенками, и во всех — смутные силуэты трех беглецов. В саду стало тесно.

Я сделал шаг вперед.

— Не отпускайте меня, иначе вас вытянет из куба, — сурово приказал я.

Все клоны послушно следовали за нами. Только все они разбредались в разных направлениях; все были запрограммированы на различные маршруты, чтобы сбить преследователей со следа.

Клэнси понял, что проиграл. У него элементарно не хватало людей, чтобы гнаться за каждым кубиком. Кубики двигались быстро. Они катились по земле, как будто на коньках. Сначала их скорость равнялась скорости бегущего человека, но постепенно они разгонялись и рассеивались по всему Второму миру.

Еще один агент выстрелил, и пуля рикошетом угодила в него; я успел заметить, как он корчится, хватается за ногу — и все же нажимает КатаПульт. Камеры-шпионы, конечно, засекут все кубики — ну и пусть! Клэнси и его подчиненные прохлопали единственный простой способ меня остановить.