Книга Круглые грани Земли - Борис Долинго

— Не расскажу, — Инглемаз закашлялся, перхая кровью, но, продолжая кривиться в усмешке.

Лис был даже озадачен: уж очень уверенно, превозмогая боль от прорывающегося в грудную клетку воздуха, смеялся Инглемаз.

— И не такие люди начинали говорить, — сказал Лис. — Я не сторонник насилия, но мы будем пытать тебя. Радует такая перспектива? А если расскажешь, я оставлю тебя жить, так и быть. Здесь, в Недоделанном мире, но живым. У сержанта сохранился неплохой дом, сможешь поселиться там, а я попрошу аборигенов, чтобы тебя терпели.

— В этом доме поживёте вы, — сказал Инглемаз. — А потом я вернусь, и наша разборка продолжится.

— Не понял? — Лис обернулся к Терпу и Монре, стоявшим за его спиной. — Он бредит, что ли? Говори, как открыть вход во Дворец!

Инглемаз помотал головой и опять попытался усмехнуться, пуская ртом кровавые пузыри:

— Хер тебе… в задницу, как говорят у тебя на родине!

Лис кивнул, сказал «Ага!» и выстрелил Инглемазу в голень ноги — ему показалось, что он даже слышит треск кости, разбиваемой пулей. Тело Инглемаза скрючилось от боли, а из горла вырвался хрип, и новая порция крови побежала по подбородку.

— Мы не будем тратить на тебя уколы, — пообещал Лис. — Называй коды доступа!

— Правильно, — сдавленным голосом просипел Инглемаз, — уколы вам самим понадобятся!

— Я повторяю, — сказал Лис, — ты что, хочешь мучаться дальше? Назови коды, и мы тебя вылечим и оставим в покое.

— Да пошли вы все! — В голосе Инглемаза было столько ненависти, что Лис в который раз поразился. — Очень скоро я вернусь, идиоты, и мучаться будете вы, обещаю! Чем быстрее вы меня убьёте, тем скорее я вернусь…

— Точно бредит! — убеждённо сказал Монра.

Инглемаз кривился от боли, но, тем не менее, изгибая кровавые губы:

— Кретины… и вы, Творцы, и ты, ванвир! Я открыл способ дублировать сознание, я сделал то, что не смог раньше никто… Я записал себя в шар, оставшись самим собой, и сделал тело-клон. Как только я погибну, моё второё «Я» возродится! Так что давайте, убивайте меня!

— Да, интересно, — сказал Терп, — если это правда, то, действительно, открытие. Такого не удавалось никогда: снять копию с сознания. Но ты же снимал её не час назад, даже если твоё тело и возродится, ты не будешь помнить чего-то, произошедшего за определённое время.

— Я всё учёл, — презрительно прохрипел Инглемаз. — В этом Дворце у меня стоит аппаратура, которая записывает моё сознание в данную минуту на расстоянии…

— Твой клон здесь же? — спросил Лис.

— Как бы не так! Сейчас приборы фиксируют мои ощущения, мою ненависть, всё, что я вижу вокруг… Как только биопотенциалы не будут поступать на датчики, капсула с информацией будет переброшена в один укромный мирок, где и спрятан мой клон и шар с копией моего сознания. Дополнительная информация будет переписана в шар, и система жизнеобеспечения клона начнёт считывание полной информации из шара в мозг: я буду возрождён, и я буду помнить всё до последней минуты. Месть моя будет ужасна! Я вернусь сюда за вами.

— Что ты будешь делать? — сказал с досадой Терп.

Он поднял пистолет сержанта и выстрелил Инглемазу во вторую ногу. Творец завыл, но продолжал сыпать проклятиями и угрозами. Лис и Терп отошли в сторону, подозвав Монру.

— Что скажите? — спросил Лис.

— Будем продолжать, — развёл руками Терп. — Будем колоть стимуляторы, и пытать. Ничего иного не остаётся: либо он нам скажет, либо мы останемся здесь.

— А если он говорит правду, и у него действительно создана эта система оживления? — спросила Монра.

— Ну, так что? — Терп пожал плечами. — Выхода всё равно нет, будем пытать, пока эта сволочь жива, пока хватит препаратов в аптечках. Я тоже не в восторге от такой работы, но что делать?

— М-да, — задумчиво сказал Лис. — Ну, что «м-да»? — Голос Терпа звучал раздражённо. — Если бы у нас была аппаратура для сканирования мозга, тогда, конечно. А так…

— Ладно, — сказал Лис, — что делать? Попробуем ещё индейским методом. Они называли это «тлеющее бревно».

— Это как? — поинтересовалась Монра.

— Сейчас увидите, — обречёно сказал Лис, которого нисколько не увлекал процесс пытки.

Он связал изрыгающего проклятия Инглемаза по рукам и ногам, прикрутив руки к туловищу так, чтобы тот не мог ими размахивать. Затем он собрал как можно больше сухих веток и развёл костёр так, чтобы ноги Инглемаза находились в нём.

Огонь начал лизать обнажённые ступни. Инглемаз закричал, запахло палёным мясом. Монра скривилась и отошла подальше от костра в сторону ветра.

Когда боль стала невыносимой, Инглемаз потерял сознание. Они сделали ему укол стимулятора и продолжили пытку. Лиса уже начинало мутить, но иного выхода не было. Можно было сколько угодно сожалеть об отсутствии «препарата правды», наличие которого сделало бы эти жестокости ненужными, но его взять было негде, и если они хотели вырваться отсюда, то оставались лишь методы средневековой инквизиции.

Лиса поражало, что Инглемаз настолько здорово держится. Это, скорее всего, говорило, что слова о системе сохранения жизни, спрятанной неизвестно где, не были блефом, и Творец был уверен, что он возродится как птица Феникс в прямом и переносном смысле. Очень неприятная в данном случае птица.

Хотя и Лис, и, тем более Терп, имели богатый жизненный опыт, они никогда сами не занимались выколачиванием признаний и никогда сами никого не пытали. Опыт палача — это тоже опыт, который приобретается только практикой. Кончилось тем, в конце концов, что Инглемаз не выдержал боли. Когда он не пришёл в себя после очередного укола стимулятора, стало ясно, что их враг умер.

— Одно могу сказать, — Терп поднялся и пнул тело Инглемаза ногой, — держался он, сволочь, хорошо.

— Да, уж, — пробормотал Лис.

Он вытер пот со лба и посмотрел на сверкающую грань пирамиды, возносящуюся неподалёку от них. Где-то там сейчас сработал механизм, выбросивший в неизвестное пространство капсулу с записью последних минут жизни Инглемаза, чтобы он возродился и вернулся, охваченный жаждой мщения. Это было куда хуже того случая с дихлофосом. Лис покачал головой.

Копая ножами, они похоронили тело сержанта. Труп Инглемаза на гравилёте отвезли к лесу, и там подвесили на дерево: копать под палящим солнцем вторую могилу не были ни сил, ни желания.

Вернувшись к пирамиде, они сели и стали ждать неизвестно чего. Отряд воинов из деревни был им сейчас, в общем-то, и не нужен. На гравилёте они могли бы попасть туда меньше чем за час, но они просто не знали, что делать. Перспектива начинать первобытную жизнь, не улыбалась. Так они просидели часа три, и даже жажда, казалось, была оттеснена куда-то тягостным раздумьем.

— В конце концов, — сказал Лис, что бы хоть что-то сказать, — у нас есть ещё возможность искать иные точки перехода. У нас есть гравилёт, мы сможем обследовать большую территорию и быстро.