Книга Контрольный выстрел - Фридрих Незнанский

— Да хоть сейчас, если ты в порядке.

— А я уже с пяти утра в порядке, прошелся немного, газеты купил. Тут в одной и про вас есть сообщение, что похищен русский турист, и полиция предлагает вознаграждение тому, кто даст достоверные сведения. Это дядя Толя заявил еще в пятницу, когда позвонил к нам в Москву. Ну, газетчики тут знаете какие! Сразу разнесли. Я эту газетку отложил вам на память, ага?

— Еще как «ага»! — сказал Турецкий и языком с опаской провел по щербатой теперь собственной десне. — Ладно, записывай адрес, бери такси и дуй сюда. Разберемся…

— А вы, я смотрю, Саша, птичка ранняя! — заметил Пушкарский, входя в комнату в стеганой домашней куртке, коричневых брюках и тапочках на босу ногу. — Ну что, удалось что-нибудь разузнать?

— Все в полном порядке. До Мюнхена дозвонился. Сейчас сюда уже едет мой боевой помощник, и мы с ним отправимся в уголовную полицию. Какая-то газета написала, что меня похитили и что полиция предлагает вознаграждение. Сумму еще не уточнил. Может, воспользоваться и заработать на себе самом, как вы считаете, ВДП?

— Я считаю, Саша, как в детстве говорили, до трех. Раз, два, три! Пошли завтракать! Между прочим, должен сказать, что вид ваш понемногу — хо-хо! — выправляется. Как вы себя чувствуете после вчерашнего?

Вчера, после того как Турецкий принял ванну, побрился и переоделся в чистое, они в халатах прошли в столовую, где Пушкарский накрыл легкую закуску. Ну и как было устоять, когда он наполнил два объемистых фужера водкой и предложил немедленно по-русски, по-старому… и так далее. Тем более что два аккуратных бутерброда с селедкой и лучком сверху были уже приготовлены. А потом за разговором, не торопясь, уговорили и другую бутылку. Пушкарский заявил, что подобные демарши против собственного организма он совершает нечасто, правильнее сказать, даже редко, но это бывает просто необходимо, чтобы держать его в страхе. А то он иной раз имеет обычай распоясываться, диктовать свои условия, загонять в постель… Нет, ему, то бишь организму, тоже нужна дисциплина. А сегодня вообще такой случай выпал! Когда еще повторится…

Разошлись они за полночь. А сейчас этот ничуть не сутулящийся восьмидесятилетний мужчина чувствовал себя молодым и полным сил, вызывая у Саши совершенно искреннее чувство восхищения.

После завтрака Пушкарский отправился в кабинет работать. Он писал большую статью для философского сборника, выходящего во франкфуртском издательстве «Всходы», а Сашу познакомил со своим, как он сказал, литературным секретарем, «ну как примерно Чертков у Льва Николаича», но только Николай Петрович занимался не устройством литературных дел, а исключительно экономико-бытовой стороной дела.

Николай Петрович, сын эмигранта уже третьей волны, стеснительный молодой человек, окинул опытным взглядом фигуру Турецкого и сказал, что знает, где можно купить подходящие джинсы, вполне качественные и недорогие, а к ним осеннюю кожаную куртку — для ансамбля.

— Дорогое удовольствие? — голосом усталого миллионера спросил Турецкий.

— Я думаю, что в тысячу марок мы уложимся.

— Всего-то? — удивился Турецкий. — Ну что ж, думаю, на эту сумму мы с вами можем рассчитывать. Но тут имеется одно маленькое затруднение. Дело в том, что я…

— Я в курсе, господин Турецкий, — вежливо улыбнулся Николай Петрович. — Валентин Дионисьевич сказал, что я могу действовать по нашему усмотрению. Если вы не против, я съезжу в тот магазин и буквально через час привезу ваш заказ.

— Я вам буду чрезвычайно признателен, милейший Николай Петрович, — произнес Турецкий и удивился, откуда в нем, потомственном, скажем так, парвеню, этакое изысканное «милейший»? Неужели в мамином роду где-то случайно переночевал светлейший князь? Про рискового торгаша отчима Саша не мог бы сказать ничего утешительного. Ну а папа? Что — папа? С папой надо расти и взрослеть, даже если он тебе не сильно нравится. Нет, конечно, графьями в этом семействе не пахло.

3

Герр Юнге был невысоким полным человеком, с бритой наголо крупной головой, двойным подбородком и большими, печальными глазами. Меркулов позвонил ему и даже прислал факс с фотографией Турецкого. Сам оригинал сидел в настоящее время перед ним и, помахивая свернутой газетой, где была опубликована заметка о нем, рассказывал свою почти фантастическую историю. Молодой рыжеватый человек, его спутник, переводил.

Старший инспектор знал русский язык, в том смысле, что понимал речь, правда, не говорил, поскольку практики не было. Сейчас он слушал рассказ, перевод, сравнивал и видел, что в этой истории все действительно держалось на цепи случайностей. Из богатейшей своей полицейской практики он знал, что так, конечно, бывает, но… один раз из тысячи. А возможно, что из ста тысяч. Одним словом, повезло этому москвичу.

Турецкий, как мог, постарался подробно описать дом, где его содержали, своих похитителей. Но подобных вилл и в городе и в его окрестностях было очень много. В кабинете инспектора висела на стене большая карта города, и пока на ней можно было обозначить лишь три известные точки отсчета: аэропорт, Книжную ярмарку и Шванхеймский мост.

Неясная мысль точила Турецкого, но он никак не мог вспомнить, какой еще очень хороший ориентир имелся у него в запасе. Проводить же на этой карте полуокружность радиусом в тринадцать — пятнадцать километров было просто нелепо.

Вспомнил! Там, наискосок от виллы, живет… или бывает известный футболист Мюллер. Похитители, слышал Турецкий, несколько раз повторили его имя. Герр Юнге не считал себя горячим поклонником футбола, но фамилию эту, разумеется, слышал. Он позвонил в справочную своей службы, и ему вскоре дали адрес. Это был, собственно, уже не Франкфурт, а небольшой городок на северо-запад — Нидерхёхштадт. Юнге прикинул по карте и — все совпало!

Показания Турецкого были запротоколированы, после чего старший инспектор распорядился послать своих людей выяснить, кто там проживает, кто хозяин виллы, условия аренды и прочее, и установить наблюдение за жильцами, если таковые там окажутся.

Покончив с этим вопросом, перешли к тому делу, ради которого Турецкий прибыл во Франкфурт. Инспектора, конечно, удивил интерес, проявленный русскими к убийству немецкого банкира. Что у них, своих проблем не хватает? Так ведь в России, если судить по выступлениям прессы, едва ли не ежедневно происходят заказные убийства крупных финансистов, в том числе и учредителей банков.

Турецкий объяснил, какой причиной вызван его интерес, постаравшись кратко, но емко изложить все перипетии «Золотого века». Более глубокая, а главное, обширная картина, конечно, давала богатую пищу для размышлений. И герр Юнге не мог не оценить профессиональной помощи коллег из России.

Отдельный разговор пошел об Отаре Санишвили, который вылетел сюда, во Франкфурт, в день убийства депутата Государственной Думы Максимовой-Сильвинской. По сведениям москвичей, вице-президент и соучредитель банка «Золотой век» находится в бегах, возможно, и в связи с этим убийством, поскольку имеются неопровержимые факты, что покойная депутатша была его любовницей.