Книга Вик - Аврора Белль

Я знала, почему он колебался, и по этой причине спросила:

— А Роам?

Поза Саши стала суровой.

— А что Роам?

О, брат мой.

Когда он поймет, что я больше не маленькая девочка? Я была умной женщиной и видела больше, чем вмещал глаз. Дело в том, что было только два способа избавиться от такого человека, как Роам. Первым была смерть. А поскольку Роам еще не умер, я пришла к выводу, что Саша предложил Роаму сделку в обмен на мое освобождение и свободу Вика.

Конечно, это была всего лишь теория, но она была надежной. Я прощупала почву.

— Есть ли что-нибудь, что мне нужно знать о бизнесе, которому вы посвятили себя? Какие-либо изменения в книгах, которые мне нужно внести, чтобы входящие и исходящие деньги выглядели подлинными?

Отмывание денег было грязным делом. Часто приходилось хранить два комплекта книг.

Один законный и один, который просто казался законным.

Брат долго смотрел на меня. Он пристально смотрел. И точно так же он знал, что я знаю, что он был в деле с психопатом, который украл меня. Встревожило ли его мое знание или нет, я не могла сказать. Я редко знала, о чем думает Саша. Еще меньше о том, что он чувствовал. Он был несгибаемым человеком с жестоким сердцем.

Казалось, прошли часы, хотя на самом деле прошла всего лишь минута. Затем он просто ответил:

— Нет. Я сам об этом позабочусь.

Мое сердце забилось сильнее, но я не показывала этого.

Теория подтверждена.

Хорошо. Замечательно.

— Без проблем. — Я встала и хотела было уйти, но прежде, чем выйти, остановилась у двери. — Если я могу внести предложение… — Его голова наклонилась, а бровь приподнялась в знак разрешения, так что я выстрелила. — Аника могла бы стать действительно хорошим менеджером бара. Она пунктуальна, дипломатична и тактична. Она отлично справляется с конфликтами. Она организована и уже знает систему. Я знаю, что ей не помешали бы деньги. — Я сделала паузу на этом примечательном факте, прежде чем добавить: — Я думаю, что эта должность даст ей столь необходимое отвлечение. Держать ее занятой, знаешь ли.

Саша выглядел рассеянным, его глаза потеряли фокус. Быстро придя в себя, он произнес скучающее:

— Я подумаю об этом.

Идеально.

Я внутренне улыбнулась.

Жребий был брошен.

С упрямством Саши и нежеланием Аники говорить о своих чувствах, как еще я должна была свести их вместе?

В конце концов, счастья заслуживают все, даже досадно упрямые и безнадежно испорченные.

Уходя, я бросила взгляд на моего вечно угрюмого брата, склонившегося над бумагами с каменным лицом, и у меня сжалось сердце.

Особенно они.

 

Глава 37

 

Настасья

 

— Ты в ожидании? — спросила Аника, прервав мытье посуды, и ее лицо заметно поникло.

Пока Вик сидел за обеденным столом со своими родителями, его ноутбук был открыт с бюджетом, который мы для них разработали, я наблюдала, как он объясняет им, как это будет работать с этого момента. И когда я заметила, что он говорит твердо, но по существу, не оставляя места для возражений, я улыбнулась, представив себе его строгим, но справедливым отцом.

Однако если бы у нас была маленькая девочка, все ставки были бы отменены. Все, что ей нужно было сделать, это посмотреть на него с дрожащими губами и протянутыми ручками, и он был бы потерян для своей маленькой принцессы.

Это заставило меня улыбнуться сильнее.

— Ага. — Я взяла тарелку, которую она только что вымыла, и вытерла ее. — Мы с Виком решили, что хотим, чтобы ребенок был частью церемонии. Я имею в виду, мы ждали так долго. Что такое еще один год?

Глаза Аники вылезли из орбит.

— Год?

Ксения заговорила из коридора.

— Да. Какой еще год? — Я повернулась, чтобы посмотреть на нее, и обнаружила, что она бесстрастно смотрит на крошечный бугорок, образовавшийся у меня на животе. Однако в тот момент, когда она поняла, что я наблюдаю за ней, она изобразила роботизированную улыбку, которая не коснулась ее глаз. — Будет так приятно снова услышать детский смех. Семья очень важна. — Ксения остановилась, чтобы бросить взгляд на Анику, и ее тело заметно напряглось. — Разве ты не согласна?

Мне стало интересно, знала ли Ксения, что Аника бесплодна. Потому что если бы она это знала, это было бы какой-то холодной, *банутой чушью, говорить такое прямо перед ней.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, и в тот момент, когда незнакомая женщина ушла, я прошептала своей подруге:

— Ты должна уйти отсюда.

Я стала вытирать тарелку, не ожидая ответа, но когда получила его, у меня перехватило сердце.

— Я знаю, — был ее приглушенный ответ.

Аника посмотрела на меня, ее взгляд был полон нечитаемых эмоций. Может отчаяние? Я сделала паузу, чтобы прочитать сообщение в ее глазах, но как бы я ни старалась, я не могла расшифровать язык, на котором было написано сообщение.

Что она пыталась мне сказать?

Без сомнения, ее депрессия немного уменьшилась. Она выглядела лучше. Ее кожа стала ярче, улыбка шире, бедра полнее, но что-то тяготило ее сердце. От моего внимания не ускользнуло, что она покидала дом так часто, как только могла, проводя свои дни со мной и Виком у нас дома, так долго, как это было в человеческих силах, не злоупотребляя гостеприимством.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это, но я была уверена, что знаю причину.

Это была Ксения.

Напористая женщина заставила Анику чувствовать себя неловко; это было очевидно. Насколько глубок этот дискомфорт, я не знала, потому что моя подруга хранила молчание на эту тему. Но в обеденный перерыв, когда Ксения прошла мимо Аники и ее рука коснулась плеча моей подруги, я заметила, как Аника вздрогнула, как будто ее ударили.

И если это не повод для беспокойства, то я не знаю, что это было.

Четыре недели назад, когда я спросила Доротею, научит ли она меня готовить, она была в восторге. Совершенно вне себя от радости. Мы посвятили воскресенья этому постоянному ритуалу. Я приходила рано утром и сидела с моей будущей свекровью, обсуждая, какие русские блюда я хотела бы приготовить. Мы вместе ходили на рынок, и она научила меня, на что обращать внимание при выборе лучших продуктов и свежего мяса. Мы возвращались домой, и она рассказывала мне рецепт. Наблюдая за ее работой, я делала заметки, записывая