Книга Три килограмма конфет - Нельма

— Максим, а помнишь, как мы впервые встретились на поле? — кокетливо протянула я, задержавшись на несколько шагов позади него, и, быстро склонившись к земле, зачерпнула полные ладони влажного, слегка рыхлого снега, приятно скрипнувшего под пальцами.

— Мне действительно стыдно за тот случай, если ты… — он не успел ни договорить, ни обернуться; так и застыл тёмным пятнышком среди сумерек, синей вуалью опускавшихся на заснеженный задний двор, когда запущенный мной наскоро слепленный снежок прилетел ему точно в затылок, белыми хлопьями оставшись в коротких волосах.

Торжество справедливости получилось настолько быстрым и смазанным, что я и насладиться им толком не успела. Потому что Иванов обернулся и уставился прямо на меня с лицом каменно-непроницаемым, показательно спокойным, и лишь его хитрый прищур охотника, завидевшего лёгкую добычу, подсказывал мне: пора спасаться.

Я рванула прочь от него и испуганно взвизгнула в тот же момент, как краем глаза заметила резкий рывок в свою сторону. Догнать меня он мог за пару секунд, но предпочёл от души поиграться, гоняя меня по всему двору, специально замедляясь незадолго до того, как расстояние между нами становилось критически малым.

— Сдавайся, и тогда твоё наказание не будет столь жестоким! — самоуверенно и нагло заявил он, приближаясь ко мне медленно и неотвратимо, по-кошачьи грациозной походкой и с хищной улыбкой на пухлых губах. Я оказалась в западне, уперевшись спиной в прозрачную стену веранды, задыхалась после непредвиденной пробежки на обжигающе-ледяном зимнем воздухе, но при этом давилась смехом.

— Ой как страшно! — мой загнанный вид всё же ввёл его в заблуждение и, когда полностью уверенный в своей победе Максим вальяжно приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки, я дёрнулась вбок и успела проскочить мимо него, снова принимаясь убегать.

История, уже случившаяся с нами однажды, повторялась. Но ни один из нас прошлых ошибок не усвоил.

Он всё так же легко купился на образ хлопающей глазами дурочки и упустил победу, которая лишь мазнула по кончикам пальцев шероховатой на ощупь тканью моей куртки. А я всё так же не учла, что его скорость не шла с моей ни в какое сравнение.

На этот раз наше приземление оказалось мягким и почти безболезненным: спасибо внушительному слою снега, в который мы свалились, и, конечно же, самому Иванову, подхватившему меня в полёте и взявшему основной удар на себя. Ощущение дежавю запрыгнуло на моё беспомощно распластанное по сугробу тело в тот же миг, как затылок занемел от холода, взгляд выцепил проступающий рельеф полумесяца на предзакатном небе, а на душе вдруг стало удивительно спокойно.

Хорошо. Так же хорошо, как и в тот полный странностей вечер, когда я впервые настолько чётко почувствовала, что наконец нахожусь именно на своём месте.

И моё место — рядом с ним.

— А теперь будет наказание? — улыбнулась я, наблюдая, как он с голодной ухмылкой нависает прямо надо мной, и только слегка вздрагивала, когда с его волос мне на лицо падали капли слегка подтаявших снежинок.

— Это и есть мой секрет, Полина, — его тёплые губы прижались к кончику носа и легонько прихватили его, будто прикусывая. Он перекатился на спину и потянул меня вслед за собой, и через несколько секунд возни на снегу я оказалась уже лежащей на нём лицом к лицу. Но до желанных горячих поцелуев Максим как раз успел выдохнуть прямо мне в рот: — Я твоё главное наказание.

***

Если и были какие-то неоспоримые плюсы в этом огромном, пугающем и холодном коттедже, где, аки заколдованный принц, жил Иванов, то все они крутились преимущественно вокруг ванных комнат. И дело не только в том, что именно на пороге одной из ванных мне впервые посчастливилось любоваться его эстетически прекрасным телом, вызывавшим повышенное слюноотделение и пробуждавшим нездоровый аппетит (но и в этом тоже, смысл врать).

Просто, в сравнении с обычными квартирами, здесь ванные комнаты поражали наличием свободного пространства, остававшегося даже после того, как в них уже находилось двое. И в душевой, куда меня накануне отнёс на руках Максим, мы оба разместились очень свободно и комфортно. Точнее, разместились бы, если бы он не продолжал обнимать меня и прижимать к себе всё то время, пока струи воды смывали с нас кровяные разводы.

И сама ванна здесь тоже оказалась шикарной: широкой и настолько длинной, что мне впервые приходилось не сидеть, подогнув ноги в коленях, а даже придерживаться за бортики, чтобы ненароком не уйти прямо под обжигающе горячую воду с огромной шапкой ароматной пены сверху.

Мы с Максимом слишком увлеклись поцелуями под открытым небом, опомнились только в тот момент, когда онемевшие от холода губы совсем перестали слушаться. Посмеиваясь и слегка смущаясь, мы ринулись обратно в дом, где тут же разбежались по ванным комнатам, чтобы как можно скорее отогреться.

И теперь, глядя, как на белоснежном кафеле стен оседает мутная пелена конденсата, я уже начинала жалеть, что в ответ на сказанное им «вместе согреемся быстрее» только покраснела, отмахнулась и ускорила шаг, поднимаясь на третий этаж, в гостевую комнату. Потому что даже моя привычка мыться почти в кипятке не спасала: кожу щипало, она зудела и чесалась от быстрой смены температур, но холод успел проморозить меня насквозь, ледяной корочкой осесть на костях, и теперь беспощадно выкручивал и дробил их. Зубы до сих пор изредка клацали, пока моё тело пыталось справиться с устроенным ему стрессом, покрываясь мурашками сразу же, стоило лишь одним опрометчивым движением подставить под поток воздуха голые плечи.

Уверена, с Ивановым действительно было бы теплее. Ведь меня в жар бросало от одних лишь воспоминаний о том, как он прикасался ко мне вчера, приятно наваливался и прижимал меня к кровати своим телом, которое я в полутьме видела лишь соблазнительными очертаниями.

Только спустя сутки спадала первая волна эмоций после нашей близости, и я начинала анализировать произошедшее, всё больше укореняясь в пугающе-забавной мысли, что просто… вообще ничего не поняла. Слишком зажалась от неожиданно сильной боли, сосредоточилась только на ней и из-за этого не чувствовала и не замечала вообще ничего помимо неприятного жгучего ощущения между ног. В итоге свой первый раз я запомнила только его страстными ласками до момента потери девственности и утешительными — уже после.

Конечно, это тоже неплохо, но вовсе не то, чего мне бы хотелось. Я не жалела о своём решении, но испытывала лёгкое разочарование от осознания того, что слишком поторопилась: если бы мы размеренно двигались к этому несколько дней подряд, проведённых бок о бок друг с с другом, как происходит сейчас, мне стало бы проще довериться ему в тот самый решающий момент. И пусть я действительно до головокружения, безумия, похотливого наваждения хотела Максима, одновременно с тем оказалась абсолютно не готова к нашему сексу.

И теперь в моей голове прочно засел страх, что второй раз может стать таким же болезненным, смазанным, ничуть не похожим по ощущениям на эйфорию, приходящую во время долгих поцелуев и откровенных прикосновений его пальцев. А телу было плевать на всё, и оно отзывалось ещё большим возбуждением, чем прежде, стоило лишь подумать о том, как я снова окажусь обнажённой в его крепких объятиях.