Книга Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера - Энтони Бивор

Утренний дождь сменился ясным небом. По собственной инициативе лейтенант Джонсон из американской группы авиаподдержки и канадский лейтенант Лео Хипс еще до рассвета переплыли Недер-Рейн в лодке. Они отправились в Дрил на командный пункт Сосабовского и сообщили его штабистам о ситуации на периметре обороны. Два лейтенанта впервые за неделю получили горячую еду и приличную выпивку[1176].

Стояла ясная погода, был хорошо виден северный берег Недер-Рейна, откуда они пришли, и можно было наблюдать за действиями авиации союзников. «Мы впервые увидели настоящую воздушную поддержку операции. Более получаса “Тайфуны” и “Тандерболты” обстреливали и бомбили позиции немецких зениток. Затем пришли “Стирлинги” и “Дакоты” со своим грузом. От Дрила с нашего периметра на тот берег реки взлетели ракеты, обозначая зону сброса, и почти сразу же с трех сторон участка, где стояла дивизия, свои ракеты выпустили немцы. У меня душу рвало на куски, когда я видел, как эти жизненно важные грузы падают в пяти километрах от позиций дивизии. До них дошла десятая доля, не больше. Я бы правую руку отдал за рацию, чтобы связаться с этими самолетами и направить их в нужную зону. Зенитки подожгли две “Дакоты”, но обе летели, пока не сбросили груз. Только один человек выпрыгнул из двух самолетов, прежде чем они врезались в землю»[1177]. В общей сложности «Стирлингов» и «Дакот», сбросивших в тот день грузы, было сто двадцать три. Шесть были сбиты, шестьдесят три повреждены[1178]. Немецкий зенитный огонь сокращал транспортный парк Королевских ВВС столь стремительно, что сбрасывать новые припасы они могли еще весьма недолго.

В тот день генерал-майор Сосабовский получил сигнал, что десантные лодки уже в пути. «Я был не очень доволен, – сказал он. – Не мог понять, почему они хотели пожертвовать специально подготовленными десантными войсками на штурмовой переправе, в то время как 43-я дивизия обучена таким атакам и у нее есть лодки. Но я выполнял приказ»[1179].

К вечеру небо прояснилось. Была звездная ночь. Полковник Майерс на южном берегу контролировал раздачу десантных лодок 130-й бригады польской бригаде. Он очень сочувствовал полякам. Лодки оказались не того типа и размера, о которых им говорили. Их доставили только в 02.00, и только десять оказались пригодными. Еще две были пробиты немцами в пути во время обстрела. Инженеров не было, и полякам, не умевшим форсировать реки, было очень трудно грести. Вместо батальона на северный берег за остаток ночи переправились лишь 153 человека – офицеров и солдат. Многих убил или ранил немецкий 30-й пулеметный батальон, стрелявший по воде по отмеченным направлениям. Раненых вернули на южный берег[1180]. Сосабовский, наблюдавший за происходящим с дамбы, незадолго до рассвета остановил операцию. Вероятно, он знал американскую шутку, что «англичане будут сражаться до последнего союзника»[1181]. В ту ночь он вполне мог о ней вспомнить.

Глава 23

Воскресенье, 24 сентября

Почти всю ночь генерал-майор Сосабовский провел на дамбе, наблюдая за переправой 8-й роты, и лег лишь на рассвете. В 10.00 его разбудили: прибыл генерал Хоррокс на броневике в сопровождении офицера связи подполковника Стивенса. Сосабовский обрадовался и удивился, тем более что маршрут из Неймегена через Валбург был все еще открыт для немецких атак. Но почему не явился Браунинг, его прямой начальник? Сосабовский и Хоррокс поднялись на церковную башню в Дриле, и с колокольни Сосабовский смог показать ключевые точки, в том числе высоту Вестербоуинг, отбитую немцами у Пограничного полка. Фронт 1-й воздушно-десантной дивизии Уркварта, проходящий вдоль реки, теперь не превышал и километра, и немцы пытались полностью его отрезать.

Хоррокс слушал, но сам сообщил немногое. Он не сказал, что его начштаба бригадный генерал Пиман и генерал-майор Айвор Томас, командир 43-й дивизии, уже решили форсировать реку ночью. Он просто поручил Сосабовскому прибыть в штаб Томаса в Валбурге на совещание в 11.30[1182].

Сосабовский послал вестового на северный берег Недер-Рейна, на дамбу – за переводчиком, лейтенантом Ежи Дырдой. Когда Дырда добрался до фермерского дома, Хоррокс уже уехал. Сосабовский дал лейтенанту указание принести пулемет и гранаты, и оба, а с ними и Стивенс уехали на джипе, которым управлял сержант Юхас. Дырда недоумевал, зачем пришлось отзывать Сосабовского с фронта на совещание[1183].

Для Сосабовского была одна хорошая новость, хотя поразительно, что ему не сказали об этом раньше. 1-й батальон и часть 3-го батальона, вопреки опасениям генерал-майора, не погибли. За день до этого их наконец-то десантировали в сравнительно безопасный сектор 82-й воздушно-десантной дивизии у Грусбека. Дул сильный ветер, многие переломали ноги, но главное, остальная часть бригады направлялась в Дрил[1184].

Недалеко от Валбурга, небольшого городка, британский военный полицейский остановил джип Сосабовского и велел съехать на обочину. Их направили в сад, где на поляне стояла большая палатка. Хоррокс и Браунинг ждали снаружи. «Приветствие было прохладным, – заметил Дырда. – Я не увидел ни малейшего радушия со стороны британских генералов и бригадиров по отношению к генерал-майору Сосабовскому»[1185].

Сосабовский не был знаком с генерал-майором Томасом, командующим 43-й дивизией. Томас был самодовольным и, вероятно, самым непопулярным генералом во всей британской армии. За поистине маниакальную придирчивость и прусскую одержимость формой офицеры звали его «генерал фон Тома». Томас сорвал бы погоны с командиров, если бы в то время, когда их войска захватывали объект, выгребные ямы не соответствовали нормативным размерам. Еще его прозвали «Мясник» – за наплевательское отношение к потерям при достижении цели[1186].

Сосабовский спросил Хоррокса, может ли он взять с собой лейтенанта Дырду в качестве переводчика во избежание недопонимания. Хоррокс отказал, утверждал, что в этом нет необходимости. Но Дырда обратился к Браунингу, который знал его по предыдущим совещаниям, и Браунинг согласился. Ему Хоррокс перечить не мог, что отнюдь не улучшило его настроения. В палатке он не разрешил Дырде сесть рядом с Сосабовским и настоял на том, чтобы тот стоял позади генерала. Это было на удивление мелочно. Дырда заподозрил, что Хоррокс просто не хотел иметь в свидетелях еще одного офицера-поляка. Еще более поразило то, что Сосабовского и Дырду усадили с одной стороны стола, а все высшие британские чины заняли места напротив. Это было похоже на военный трибунал, а не на совещание союзников. Даже подполковник Стивенс, офицер связи, не сидел на польской стороне. Хоррокс сел между Браунингом и Томасом, лицом к Сосабовскому.