Книга Волчья верность - Наталья Игнатова

Религия: христианство.

Эстрея. Область, включающая в себя юг Акигардама, Оскланд, юг Ниторэй, Галкан и Саронт.

ТАНЦЫ СО ЗВЕРЕМ

Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.

Иммануил Кант

Прочитав трилогию Натальи Игнатовой, невольно вспоминаешь слова кенигсбергского мудреца. Ибо, несмотря на то, что явной цитаты из Канта в романах нет, не покидает ощущение, что знаменитая фраза о двух вещах, заставлявших великого философа удивляться и благоговеть, постоянно пульсировала в голове автора при написании романов о Звере. Потому как главными сквозными мотивами цикла стали именно «небо» и «мораль».

Книги, составившие трилогию, создавались не сразу, не на одном дыхании. Оттого и вышли непохожими одна на другую. Вначале был написан роман «Последнее небо», а спустя несколько лет появились «Пыль небес» и «Волчья верность». Используя модную нынче терминологию, можно сказать, что цикл образуют именно два последних романа, а первый является как бы «приквелом» к ним, то есть сочинением, в котором описываются события, произошедшие до начала собственно истории героя.

«Последнее небо» – весьма необычная для отечественной фантастики книга. Трудная, в некотором смысле даже экспериментальная. Приступая к ее написанию, Игнатова уже была отнюдь не новичком на литературном поприще. К этому времени писательница создала несколько произведений в жанре философского фэнтези-боевика, среди которых особо выделяется монументальная эпопея «Чужая война» – добротное, ладно скроенное и стилистически выверенное сочинение. Казалось бы, самой Судьбой предопределено, чтобы Наталья обживалась в удачно освоенном пространстве, поставляя на книжный рынок продукты вдохновения, где главными героями будут все те же эльфы, гоблины, орки, шефанго и прочая живность, пришедшая к нам из западноевропейского фольклора. Однако не тут-то было. Вслед за «Змеей в тени орла» появляется произведение, вызвавшее неоднозначную реакцию у читателей и критики. Основной причиной было то, что главным героем «Последнего неба» стал маньяк-убийца, законченный садист. Одним словом, Олег Зверь.

Человеческая природа сродни звериной – это неоспоримый факт. Основная разница между людьми и животными лишь в наличии у нас искры божественного разума. Но порой инстинкты берут свое, и тогда в глубинах нашего сознания просыпается звериное начало. Этому посвящено не одно научное исследование, многие сотни и тысячи художественных книг. Основоположник европейского натурализма Эмиль Золя вообще призывал писать о человеке как о частице животного мира и руководствоваться при этом теми же соображениями, что и ученый-естествоиспытатель, наблюдающий за подопытным зверьем.

При поверхностном чтении романа Игнатовой нет-нет да и ловишь себя на мысли, что листаешь учебник судебной психиатрии. Автор со всеми подробностями, чуть ли не документально живописует эпизоды насилия, совершаемого Зверем над своими жертвами. Чувствуется несомненное влияние Голливуда, столь осязаемое в российской «молодой» (имеется в виду возраст авторов) фантастике рубежа тысячелетий. Вспоминаются то «Кошмар на улице Вязов», то «Техасская резня бензопилой», то «Багровые реки» и прочие яркие и общеизвестные образчики жанра. Иногда к горлу подкатывает волна тошноты и душа закипает от возмущения. И думается: откуда ж еще совсем молодой автор да к тому же дама черпает детали и частности (язык не поворачивается сказать «вдохновение») всего этого? И для чего нужен подобный эпатаж? Да еще и не в мейнстриме, а в массовой, адресованной прежде всего молодежной аудитории литературе. Ужели только для того, чтобы помодничать и привлечь таким образом внимание к своей персоне?

Но подобные раздумья возникают лишь при первом, беглом знакомстве с текстом «Последнего неба». Повторимся, что книга эта довольно сложная и требует вдумчивого прочтения, а не просто перелистывания страниц. Когда настроишься на нужную волну и начнешь не только следить за перипетиями лихо закрученного сюжета, но и осмысливать суть происходящего, прислушиваясь к авторским мыслям и комментариям, перечитывая стихотворные вставки, расширяющие пространственно-временные рамки повествования, то понимаешь, что перед тобой текст, созданный в лучших традициях русской психологической прозы. Это не просто история одного маньяка, но попытка едва ли не научного исследования глубин человеческого сознания. Если говорить об определенных ориентирах, то роман Игнатовой ближе всего к творчеству Достоевского и экзистенциальной прозе начала XX века.

Несмотря на фантастический антураж, придаваемый произведению упоминанием звездолетов, космической экспансии, различных видов инопланетян, не покидает ощущение, что книга написана о нас и о дне сегодняшнем. История Олега Зверя – это отчасти предупреждение. Автор предостерегает от увлечения новомодными эзотерическими и оккультными учениями, словно чумное поветрие распространившимися в современной России. Всевозможные сатанисты и язычники со своим необычным антуражем и таинственными обрядами привлекают внимание подростков, обещая неокрепшей психически ребятне неординарную жизнь и занимательные приключения. И детишки, очумевшие от сидения в Интернете и виртуальной реальности, словно повинуясь звукам волшебных дудок, идут вслед за новоявленными гаммельнскими крысоловами.

Так произошло и с Олегом Зверем. Попавшись на удочку преступника, он совершает первое и главное в своей жизни предательство, поправ и погубив первую любовь. Вся остальная жизнь героя (или, вернее, антигероя) состоит из бесконечной вереницы убийств, свершаемых в полубезумном бреду. То ли это жертвы на алтаре сатаны, то ли попытка новой кровью смыть ту, первую. Забыться в кровавом угаре. Невольно вспоминается «Страшная месть» Гоголя. А еще «Слово о полку Игореве» с мощным образом князя-оборотня Всеслава, серым волком рыскавшего по земле Русской и нигде не находившего упокоения своей смятенной душе. Человек, забывший Бога, возомнивший себя ровней Создателю. Таков Олег Зверь. На протяжении всей книги мы наблюдаем его трансформацию, постепенное превращение из человека в нелюдя, в существо, не поддающееся идентификации. Кто он? Повелитель зверей, монстр, прельщающий все живое. Не антихрист ли явился на Землю? Роман «Последнее небо» ставит больше вопросов, чем дает ответы.

Некоторым ключом к разгадке тайны Зверя дают его взаимоотношения с небом. Неслучайно и в первой, и в последующих книгах цикла этот мотив является одним из главных. Лишь в небесах Олег сбрасывает личину, становясь открытым и практически беззащитным. Только бездонная синь помогает ему забыть о своем втором «я», о звериной природе и на некоторое время он опять становится человеком, знающим, что такое Любовь и Дружба. Клятвы, данные в небе, для Зверя священны. Так, может, это падший ангел, вспоминающий то, что когда-то и он обитал здесь, а не в преисподней?

Интересен используемый Игнатовой художественный прием, придающий циклу элемент технофэнтези. Это необъяснимые и специфические взаимоотношения Зверя со своими летательными аппаратами. Герой силой своего разума одушевляет мертвые механизмы, вступая с ними в некое подобие эмоционально-телесного контакта. Болиды становятся как бы частью организма Олега, превращая его в биокибера. Беспощадно относящийся к людям, Зверь холит и лелеет машины, будто это его дети или любовницы. Лишь в компании с ними он чувствует себя относительно комфортно и спокойно.