Книга Последняя черта - Феалин Эдель Тин-Таур

— Да и хуй с ней, — сплюнул третий. — Всё равно смертница. Виталич доки подправит. Давайте, взяли, потащили. Я там лопаты видел, прикопаем на перекуре. Сил уже дышать этой блевотиной камерной нет...

Глава 23

Ворон так и прятался по подворотням, пытался себе доказать: «Всё не так уж плохо...» — но всё было плохо. Очень. Людей отлавливали на улицах, просто гуляющих, попавшихся на глаза. Пару раз он тоже бегал от ОМОНа, а в одну из таких тёплых встреч его затащил в подъезд какой-то парень и сунул в руки горячий чай.

— Не вылезай лучше, — хмуро сказал он, а рядом с ним на ступеньках сидела девушка в пледе, с термосом и синяком под глазом.

— Я помню тебя, — встрепенулась она и улыбнулась, прищурилась под тусклым светом подъездной лампочки. — Ты был на суде.

Ворон устало кивнул головой, попробовал чай и сразу выпил залпом. Стало горячо и горько, хотя в чае точно был сахар, а ещё лимон и, быть может, какие-то заменители трав, которых он никогда не пробовал.

— Это хорошо, что вы это устроили. Давно пора, — прокомментировал парень.

— Давно пора нам сдохнуть? — усмехнулся Ворон, всё ещё тяжело дыша после бега.

— Сегодня много кто умер, — согласилась девушка серьёзно. — Много кто пострадал. Но «вместе до конца», разве не ваши слова?

— Тот, кто их сказал, конца так и не дождался.

— Мы знаем, — хмуро ответил парень и посмотрел на Ворона так, словно захотел набить ему морду. — Твой друг с рупором сегодня был оптимистичнее.

— Поэтому с рупором он, — виновато опустил голову Ворон. — Спасибо за чай, которого я не достоин. Я пойду.

Он протянул чашку девушке, а она понимающе покачала головой и плеснула ему ещё.

— Мне тоже страшно... Но мы все — единый народ. Даже если что-то идёт не так. — Она осуждающе посмотрела — видимо, на своего — парня и продолжила. — Даже если у кого-то заканчиваются силы или настрой. Мы должны быть вместе.

Ворон побыл вместе с ними ещё некоторое время. Выловили девушку с механической собакой, сидели в молчании, ждали, пока утихнут на улице злые крики. А у них был чай и серая шерсть под пальцами, пусть не настоящая, но всё равно так похожая на шерсть Грея.

Потом Ворон ушёл. Уже аккуратнее пробирался меж домов, двигался тише, нашёл в себе силы планировать маршрут и прятаться от не-людей-в-чёрном. Те его не поймали. Зато поймали другие.

— Эй, ты, педофил ебаный!

Резко дёрнул кто-то за одежду, потянул. Ворон не успел достать нож, смог увернуться, отскочить, налетел на кого-то ещё. Болью взорвалась спина, потом колено, но кулак быстро нашёл челюсть виновного и добавил в живот. Руку потом перехватили, вторая дотянулась до рукоятки и оставила кого-то без печени — только выдернуть не успела, два удара по рёбрам и подсечка заставили Ворона, пусть сгруппировавшись, встретиться с асфальтом.

— Ты, блять, думаешь, мы тут ваще беспринципные сволочи, по твоим заказам работать, говно собачье, а?

То, что это от Шишкина — Ворон уже догадался, ещё до момента, когда чей-то особо хороший удар выбил из него все мысли. Попытался вскочить на ноги ещё раз, пока оставались хоть какие-то силы, но вместо этого почувствовал свой же нож у горла и злое шипение:

— Лежи, сука, или грохнем быстрее и проще.

«В тюряге педофилов забивают до смерти, это единственный принцип вышедшей оттуда русской мафии, — прозвучало в голове голосом отца. — Ты всегда можешь обратиться к ним, если такого нужно грохнуть, а марать руки не хочется.»

Рёбра, казалось, скрипели, снова ощутив на себе рельеф чужих сапог. Ворон и забыл, что такое настоящая, адская боль, которая легко пробивается через действие обезболивающего и заливает собой всё тело. Радовался только, что волосы короткие — выдирать больше нехера. И что отрубится, наверное, быстрее, чем они закончат.

***

— Э... Здравствуйте, Доктор. Тут информация дошла, — грубый голос будто специально говорил тише, а на заднем фоне раздавались какие-то крики и глухие удары. — Какой-то педофил по имени Ворон вас упоминал. Его э... грохнуть сказали. Ну... сначала он услуги заказывал, потом сказали забить, э... до смерти. Нарвский, один. В общем, полезная информация. Хорошая. Странно, что вы с педофилами, того... Мы в расчёте, кароч. — Звонок сбросили.

Лицо Доктора постепенно каменело. Таша, сидящая напротив, зарёванная, с покрасневшими глазами, тяжело сглотнула.

— Что-то случилось? — спросил уже Лёха, заметив, что Док отвлёкся.

— Я... Я, блять, его убью. — нездорово гневным шёпотом процедил рыжий, медленно закрывая и открывая глаза, выдыхая через нос. — Таш, дай, пожалуйста, вон те ножницы... Да, спасибо. Перевяжешь сама. Мне нужно съездить по делам.

— Куда? — девушка подала ему требуемый инструмент и Доктор перерезал хирургическую нить. Ранение на Лёхе пришлось зашивать, обычные бинты не спасали.

— Ворон нашёлся, — мрачно пояснил Доктор, перерезал хирургическую нить, поднялся во весь рост. — Скоро вернусь. Если не вернусь — не ищите. Целее будете.

И вышел, опираясь на свою палку, уже не видя задрожавшие губы подруги и заинтересованный прищур Лёхи. Машина подъехала быстро, водитель не был разговорчив, что Доктора полностью устраивало. Злобным взглядом он буравил сидение перед собой, даже не пытаясь успокоится. Слова "Я тебе говорил" выражались в мерном пощелкивании рычажка, явно нервирующем водителя. Ворона Доктор материл, ругал, старался, разве что, не проклинать — друг всё-таки, пусть явно без мозгов.

Ему было плевать, почему Ворона приняли за педофила, но картинка в голове складывалась потрясающая. Кто-то раскрыл Шишкину о киллере страшную-престрашную правду, которую тот схавал. По какой причине — хер его знает, Шишкин вроде не дурак, что бы на подобное вестись. На счёт того, кто мог это сделать теории уже разнились — от мусоров до недовольный заказчиков. Одно было ясно как белый день — пернатый очень сильно кому-то мешался.

"Правительство? Серьёзно?"

Доктор ещё больше помрачнел, нахмурился, попросил остановить за два дома от нужного и вышел в ночь, ёжась на морозном воздухе. Ярко вспыхнуло воспоминание, болезненно сдавившее грудь. Пусть там было белым-бело и под ботинками скрипел снег, но Док мотнул головой, бесполезно пытаясь вытравить горечь и отправился в нужном направлении.

— Хватит! — зычно гаркнул, ударив тростью, остановившись под жёлтым светом фонаря у входа в подворотню. — Какого хера происходит?!

— А ты вообще кто... — быканул было один, подался вперёд, но был остановлен соратником.

Доктор держался уверенно, со статью и гордостью. С такими только так, да и по другому рыжий умел плохо. Мягким быть получалось только с друзьями, да и то не со всеми. И вот с этим вот другом, без движения лежащем на асфальте, точно сейчас не получится.

Оценив обстановку, Док прошёл вперёд, присел возле Ворона. Ему звонили двадцать минут назад и теперь страшнее всего было понять, что парень не дышит. Ан-нет, живой, засранец, пусть и в крайне тяжелом состоянии. Доктор уронил голову, потом поднялся.