Книга Граница миров - Кристель Дабо

С этажа, на котором находилась Офелия, ей было трудно различить лица, но она узнала Артемиду по длинной огненно-рыжей косе, Фарука по серебряной белизне волос и Поллукса по искрам, летящим у него из глаз и заметным даже на расстоянии. Хотя никогда раньше ей не приходилось встречаться с другими Духами Семей, она изучала их портреты и сумела распознать одного за другим. Рэ, Гайя, Морфей, Олимп, Люцифер, Венера, Мидас, Белизама, Джинн, Фама, Зевс, Виракоча, Йин, Гор, Персефона, Уран…

На сигнал сбора не ответили только Елена, исчезнувшая навсегда, и Янус.

Офелию охватила тревога. Неужели она в конечном счете ошиблась?

– Они ждут.

Ренар только что облокотился на перила рядом с Офелией и проследил за ее взглядом вниз, в атриум. Тетушка Розелина ничего не преувеличила: он действительно тоже переменился, но если Беренильда и Виктория выглядели куда более истощенными, то он, напротив, совсем заматерел. Его тело словно поглотило их субстанцию, и не только ее, став мускулистым как никогда, так что даже костюм на нем чуть не лопался. На плече у него висел огромный охотничий карабин – модель, предназначенная для крупной дичи, – что повлекло бы немедленный его арест, если бы не царящая повсюду неразбериха. Впервые Офелия видела его при оружии. Ренар был скорее из тех, кто пустит в ход слова или, на самый крайний случай, кулаки. Но ее поразили главным образом его глаза, глубоко запавшие под нахмуренными бровями и горящие таким огнем, что он пожирал их зелень, как лесной пожар.

– Так и сидят с самого нашего приезда на Вавилон. Играют в гляделки, и конца этому не видно. Можно было б подумать, что они собрались из-за смерти Леди Елены, но я-то знаю, что они ждут, пока кое-кто не присоединится к их милой компании. Главная шишка.

Ренар процедил последние слова, будто у него внезапно прихватило зубы.

– И я тоже жду его, – добавил он, вглядываясь со своего наблюдательного поста в каждый закоулок Мемориала. – Уж поверьте, жду не дождусь. Скоро он окажется среди нас, а может, уже здесь.

– Вы с ним встречались, – констатировала Офелия.

Огонь в глазах Ренара запылал еще жарче.

– В Небограде, на тротуаре. Я стоял на посту, пока господин Арчибальд наносил визит госпоже Беренильде. Мы только что нашли Аркантерру, и милорд хотел уговорить леди поехать туда с нами, чтобы помочь убедить дона Януса. Гаэль… она осталась там. И до сих пор там. С ним. Он присвоил мое место, мою физиономию, моего кота, а я даже не могу к ним присоединиться.

В его голосе акцент Севера рокотал от сдерживаемого гнева.

– А вы? – спросила Офелия. – Он вас не…

– Не ранил? Нет, всё было куда хуже. Он принял облик кайфодела. Ну и вырубил меня на раз, заснул я. Вы бы знали, как он на меня глянул прямо перед тем. Будто… будто я вообще пустое место, будто я для него такая фитюлька, что ему и в голову не пришло от меня избавиться. Я для него не существовал, понимаете? Нету меня, и всё тут. Я почти всю жизнь прислуживал разным дворянчикам, но никогда еще не чувствовал, что меня вообще ни в грош не ставят. А ведь в каких только застенках я не побывал. Ничего, вот вылезет он из своей норы, я ему покажу, кто я есть на самом деле.

Ренар сжал огромные ручищи, стараясь успокоиться, потом вдруг вгляделся в руки Офелии. Волна гнева, вздымающаяся нахмуренными бровями, медленно отступила, и он без всяких комментариев, но с грубоватой нежностью поправил на ней застежку тоги, которая грозила упасть к ее сандалиям.

– А ты, малыш, что собираешься делать?

– Восстановить истину, – ответила Офелия без колебаний. – В надежде, что эта истина восстановит всё остальное.

Из атриума до них донесся тоненький, но вполне различимый голос Элизабет. В кругу Духов Семей ее силуэт казался еще более тщедушным по сравнению с их внушительной статью. Никто из них не обратил внимания ни на нее, ни на ее знак Светлейшей Леди. Она настойчиво, но безрезультатно указывала им на бездну, образовавшуюся на месте стены со входом. «Моя подруга осталась там… Она в опасности…» Офелия прикусила губу. Моя подруга. Элизабет думала, что Офелия всё еще в Центре девиаций, с Торном и Лазарусом, во власти Генеалогистов. Она ее не бросила. Она беспокоится о ней. Искренне.

Офелия повернула голову в поисках ближайшего трансцендиума, чтобы спуститься вниз, но вдруг застыла.

Между книжными полками во весь свой рост возвышался Торн. Он ударился лбом об один из висящих светильников, чей медный абажур теперь раскачивался, как маятник, бросая беспорядочный свет на окружающие витрины.

Он был здесь. Ему тоже удалось выбраться с Изнанки.

Она была не способна заговорить с ним. Вместо горла, носа и глаз у нее образовалась одна сплошная мокрая вата; Офелия словно растворилась. Остальное, всё, что в эту секунду не было Торном, здесь и сейчас, воспринималось ею как сквозь туман. Она снова видела его внутри клетки, исчезающим из ее жизни в облаке разлетавшихся частиц. Тогда она подумала, что распадется вместе с ним.

Он вернул ее к действительности единственным вопросом:

– Ты нашла его?

Торн заковылял к ней, всем весом опираясь на книжные шкафы с риском опрокинуть их. Нога, лишенная поддерживающего аппарата, казалась раздробленной, словно под брючиной открылись все переломы. Он протянул руку, обнажив худое запястье, которое не мог прикрыть слишком короткий для его роста рукав.

– Другой, – с трудом произнес он. – Ты его нашла?

Казалось, он вот-вот упадет. Офелия протянула к нему свои беспалые руки, но Ренар опередил ее. Сдернув с плеча карабин, он со всего разворота нанес прикладом удар такой силы, что голова Торна откинулась назад с хрустом сломанных позвонков.

– Смотри на витрины, малыш!

Офелия застыла в ужасе. Сначала – от сломанной шеи Торна. Потом – от отсутствия его отражения в стеклах книжного шкафа. Это создание с переломанной ногой, в слишком короткой рубашке было копией Торна трехлетней давности, из того времени, когда он еще сидел в тюрьме. Из того дня, когда Бог нанес им визит.

Офелия увидела всё, что хотела увидеть.

Изогнув руку, фальшивый Торн с костяным звуком вернул голову на место. Он опустил на Офелию взгляд прозрачных глаз, подчеркнуто игнорируя Ренара, словно придавал его удару прикладом не больше значения, чем укусу насекомого.

– Я хотел сберечь нам время, но уж ладно. Решительно ничто и никто не желает зачесть мне удачу… то есть облегчить мне задачу, чтобы спасти этот мир.

Его угловатые формы округлились, пока не приняли вид незнакомки в пестром до крайности мундире, к поясу которого была подвешена дюжина компасов. Теперь между полками с патентами стояла фальшивая уроженка Аркантерры.

– Янус сделал мне этот полезный, но запоздалый подарок, – сказала та, указывая на собственное лицо. – Позвольте представиться: Кармен.

Она дематериализовалась и мгновенно снова появилась слева от Офелии, приникнув к ее уху.