Книга Бегство в мечту - Дмитрий Леонтьев

— Хорошо, — девушка вышла в приемную, а Андрей, заложив руки за спину, принялся нервно мерить шагами кабинет, жадно выкуривая одну сигарету за другой и то и дело бросая взгляды в сторону лежащих на столе матриц.

— Андрей Дмитриевич, — послышался наконец голос секретарши из динамика, — Еременко на проводе.

— Спасибо, Наташа, — Андрей поднял трубку телефона и, откашлявшись, бодрым голосом сообщил: — Гена, это снова я тебе беспокою. Хорошо, что застал. Никуда не уезжай. Боковицкий только что принес новый проект, и я намереваюсь перекинуть его на тебя. Поэтому я выезжаю к тебе сам. Завтра утром буду у вас, встречайте… Нет, лучше я приеду сам. Мне необходимо лично осмотреть помещения и прикинуть, подойдут ли старые здания для этого проекта, или же придется закупать новые… А то, чего доброго, и строить придется… Нет-нет, этот филиал мы оставим, свою нагрузку он выполняет. Так что, приеду я… Ничего, потерплю еще сутки… Что? Ах, посылку… Да, ее я обязательно захвачу… Зря, что ли, тащил за тридевять земель… Жди, — он положил трубку на рычаг и добавил, с ненавистью глядя на телефон: — Жди, я приеду… И тогда нам придется обсудить очень многое…

Он засунул одну из матриц во внутренний карман пиджака, взял в руки вторую и огляделся в поисках подходящего места для тайника. Подошел было к сейфу, но передумал и, приблизившись к картине, сунул руку за раму, ощупывая холст с обратной стороны. Удовлетворенно кивнув, просунул туда матрицу и закрепил ее куском скотча. Открыл сейф, вынул оттуда кобуру с тяжелым травматическим пистолетом, надел ее под пиджак и склонился над селектором связи:

— Наташа, будь добра, приготовь мне термос крепчайшего кофе… И постарайся достать каких-нибудь стимуляторов, мне предстоит не спать всю ночь… Отмени все запланированные встречи дней на пять вперед. Я срочно выезжаю в Туапсе… Понадобилось навестить наш филиал.

— Телохранителя или шофера вызвать? — уточнила девушка.

— Нет, это самая рядовая поездка… С «частным уклоном». Лишние «уши» там ни к чему… Да, и к моему возвращению подготовь бумаги о… Впрочем, об этом м скажу, когда вернусь…

— Андрей Дмитриевич, давайте я все же вызову водителя, — попросила девушка. — Или закажу билет ми самолет?

— Нет необходимости. Я справлюсь сам. Когда я вернусь, собери совет директоров. Я сделаю заявление.

— Хорошо, — сказала секретарша. — Тогда… Удачной дороги, Андрей.

Туманов лишь кивнул в ответ, забывая о том, что находящаяся за стеной секретарша не может его видеть, и непроизвольно дотронулся пальцами до лежащей в кармане матрицы. В последний раз окинул взглядом кабинет и вышел в залитый солнцем парк.

С радостным выражением на лице Еременко поднялся навстречу входящему в кабинет Туманову и забасил:

— Давненько тебя в наших краях не…

Договорить он не успел: мощным боковым ударом

Андрей отшвырнул его обратно к столу.

— Ты что делаешь? Спятил?! — заорал Еременко, вскакивая на ноги. — Ты что делаешь, сволочь?!

Туманов молча извлек из кармана матрицу и похлопал ею о ладонь.

— А-а, — протянул Генка, сплевывая сочащуюся из разбитой губы кровь. — Я как чувствовал, что эта затея нам боком выйдет. А рассказывать тебе обо всем с самого начала… Тоже неизвестно, как ты на это посмотришь… Но ты меня выслушай, я тебе все…

— Все мне объяснять не надо, — сухо сказал Туманов. — Ты мне только одну вещь объясни… Когда ты с голодухи на «большую дорогу» шел — это я еще мог понять. Теоретически, но мог… Но сейчас?! У тебя есть квартира, машина, дача, вполне приличная работа, весьма хороший по нашим временам заработок… Еще больше хочешь? Так работай! Это же лучший на мой взгляд вариант: получать столько, на сколько ты работаешь… Так почему ты занимаешься этим сейчас?! Почему ты подставляешь под удар меня и всю нашу корпорацию?! То, что это — жадность, я понимаю, но осознать это не могу!.. Объясни.

— Объяснить?! — в голосе Еременко застыла ненависть. — А ты не сможешь понять. Потому как не захочешь. «Зарабатывать столько, на сколько работаешь»? А независимость? Сколько раз ты сам клялся, что никогда больше не станешь работать ни на «дядю», ни на государство? А я на кого работаю?! На себя?.. Я по-другому жить хочу! По-своему! А вынужден каждый свой шаг, каждое слово соизмерять с твоим мнением и мнением тупоголового сборища, именующего себя «советом директоров». Это ты называешь «работать на себя»?

— А что бы ты сейчас делал, если б не работал в концерне? — спросил Туманов, — Ты только представь… Включи свое воображение и представь!

— Не знаю — что, но во всяком случае это была бы моя судьба! Моя!..

— Так кто тебе мешал уйти и заниматься тем, чем хочешь? Почему ты пытаешься нажиться не за счет своего труда и пота, а за чужой счет? Если б ты просто ушел, это было бы по крайней мере честно.

— За чужой счет? — оскалился Еременко. — Я рискую, и это мой «счет»!

— Рискуют все! Из-за твоих выходок может рухнуть все, что создавалось годами, то, в чем заключена судьба десятков людей, строящих и развивающих этот концерн, отдающих ему силы…. Ты их всех ставишь под удар!

— Ты поставь себя на мое место и подумай, как бы ты себя чувствовал, когда видел, что тебя содержат из жалости, всовывая в ту среду, в которой ты себя чувствуешь… Которая тебе не по душе.

— Я даю людям шанс сделать что-то. Ты и все прочие зарабатывают вполне приличные деньги. Этих денег хватает не только на жизнь, но и на обучение. Учитесь, находите связи, пробивайтесь и занимайтесь тем, что по душе. Я не притягиваю вас за шиворот. Я только предлагаю. Эта работа дает друг другу возможность зарабатывать деньги… Мне казалось, что, собрав вас вместе, я получил отличную, дружную команду, способную преодолеть любые преграды и создать свою судьбу самим… Я полагал, что вы захотите, чтоб еще ваши дети работали в этой фирме… Работали на себя…

— Вот! — победно сказал Еременко. — Вот именно! А нас ты спросил?!

— Да, — сквозь зубы сказал Туманов. — Спросил, когда приглашал на эту работу… И ты согласился.

— Потому что выбора не было!

— Но теперь-то он есть?! — Туманов перевел дыхание и тяжело посмотрел на Еременко. — Почему, Генка?! Мы же вместе с тобой с самого детства? Ведь сколько всего пережито… Мне казалось, что я не сделал тебе ничего такого, за что меня можно было ненавидеть… Или использовать…

— Время меняет людей, Андрей, — Генка устало опустился на стул. — Бывает, что ты ни в чем не виноват, а жизнь лупит тебя и лупит… И ты начинаешь защищаться, вырабатывать для себя законы выживания… И я, и ты сильно изменились за эти годы. У нас у обоих не сложилась жизнь. И ты, и я не нашли счастья в личной жизни, и ни ты, ни я не сумели заняться делом, которое по душе… Только я не могу заниматься тем, чем хочу, а ты не хочешь… Ох, будь я на твоем месте…

— Хочешь поменяться местами? — тихо спросил Туманов. — Только тогда уж и судьбами. Судьба — это неотъемлемое дополнение к тому месту, которое ты занимаешь в жизни…