Книга У мечты должны быть крылья - Юлия Кривопуск

— Что расселась? — произнёс Сашка, пряча фотоаппарат в карман. — Поднимайся, пошли такси ловить!

— Саш, а зачем ты это всё, а? — спросила Ева.

— Вставай, я сказал! — рявкнул парень, рывком поднимая её на ноги. — Вниз шагай! И рот закрой! Чтобы больше никто твои бредни про убийство не слышал, поняла?!

Блондинка закивала и, вновь начав всхлипывать, покорно поковыляла вниз по лестнице. Сашка направился вслед за ней.

У него созрел свой план.

* * *

Лена с Егоровной сидели на кухне, заваленной огурцами. Огурцы громоздились в мойке и рядом с ней, огурцами был завален стол. Тут же сверкали вымытыми стеклянными боками трёхлитровые банки, пахучие зонтики укропа и крупные зелёные листья смородины ровными кучками лежали по соседству. Егоровна запихивала огурцы в банку, Лена меланхолично чистила чеснок. Окна кухни были распахнуты настежь. С улицы доносилось размеренное стрекотание цикад. Несмотря на близость моря, было душно. Ни дуновения не проникало в усадьбу, разогретую дневными лучами солнца и до сих пор не остывшую.

— Ленка, куда ты такую гору чеснока начистила? — всплеснула руками Егоровна. — Здесь на целую бочку хватит!

— Разве? — Супруга Васильича, очнувшись от раздумий, оглядела дело рук своих. Действительно, перед ней высилась довольно внушительная горка гладких чесночных долек. — Ладно, ничего страшного. Не пропадёт, — отмахнулась она.

— Ещё как пропадёт, — принялась ворчать мать. — Высохнет и пропадёт. Он, почищенный, долго не хранится. Куда теперь его девать?

— В холодильник можно положить, — предложила Лена.

— Вот ещё! Чтобы весь холодильник чесноком провонял! — недовольно скрипела Егоровна.

— В целлофановый пакет положим, и вонять не будет.

— А в целлофане его плесень сточит!

— Мам! — нервно дёрнулась Лена. — Отстань от меня со своим чесноком! Отстань! Или я сейчас его весь выброшу в помойку! К чёрту! В помойку! Поняла?!

Пожилая женщина осеклась и сочувственно посмотрела на дочь.

— И вообще, меня достали эти твои бесконечные домашние заготовки! — Жена Васильича в сердцах швырнула нож, которым чистила чеснок. — Для кого это всё, я не понимаю?! Для кого?! Кто будет это есть?! Кому нужны эти твои солёные огурцы, это твоё варенье, эти бесчисленные компоты?! Для кого ты на этой кухне вкалываешь, скажи, пожалуйста? Для нас двоих?

— Верка с Петькой половину заберут, — хмуро ответила Егоровна. — И Степан всё домашнее любит.

— Степан домашнее любит?! Степан?!! — вскрикнула Лена и сделала судорожный глубокий вдох. — Степан много чего любит! Ещё Степан любит шляться по девкам! Таскаться, как последний кобель! Сутками! Даже домой не показывается! А потом придёт и будет, без стеснения, смотреть мне в глаза! И жрать вот эти вот огурцы! Откусывать и жрать, откусывать и жрать! И брызги во все стороны! Лопать огурцы, которые я сижу и солю здесь, как дура, пока он где-то развлекается!

Егоровна молчала, аккуратно наполняя стеклянные утробы банок.

— Я сама виновата! — Дочь схватилась за голову, на глазах её выступили слёзы. — Господи, я сама во всём виновата! Зачем я терплю это столько лет?! Давно надо было бросить его и уйти! Почему, почему я не могу сделать этого?! Ведь так просто — взять и уйти! И всё кончится, все мои муки закончатся! Ведь я скоро сойду с ума! Я уже стала неврастеничкой, я скоро начну дёргаться от звука собственного голоса! А я сижу здесь, чищу этот дурацкий чеснок и на что-то надеюсь! Я шестнадцать лет на что-то надеюсь, и всё напрасно! Сколько можно обманывать себя! Степана не исправишь…

Лена, всхлипывая, отвернулась к окну. Повисла тягостная пауза. Цикады стрекотали без умолку, выводя нестройные рулады.

— Забыла сказать, — как ни в чём ни бывало, нарушила тишину Егоровна. — Виталий утром звонил. Тебя спрашивал. Я сказала, что ты в город по делам уехала.

— Чего хотел? — спросила жена Васильича, уставившись в вечерний сумрак неподвижным взглядом.

— Денег — чего ж ещё! Всё спрашивал, поговорила ты со Степаном насчёт десяти тысяч долларов или нет.

— А ты что сказала?

— Я сказала, что ничего не знаю. Он обещал завтра перезвонить.

— О боже! — Лена устало прикрыла глаза.

Трель телефонного звонка острой иглой врезалась в мозг. Мать и дочь разом вздрогнули, устремив тревожные взгляды в сторону, откуда доносился звук. С тех пор как Васильич перестал появляться дома, любой сигнал извне ударял по их нервам. Непрерывное ожидание вестей от загулявшего хозяина усадьбы держало обеих женщин в постоянном напряжении.

— Ну что — иди бери трубку, — оглянувшись на застывшую дочь, произнесла Егоровна. — Может, это опять Виталька звонит. Или Верка. Да мало ли кто?

— Конечно. — Лена поспешно поднялась и твёрдыми шагами подошла к надрывающемуся аппарату.

— Алло!

— Алло, Елена Вячеславовна! — раздался на том конце провода голос личного водителя мужа. — Елена Вячеславовна! Это я, Слава! Елена Вячеславовна!

— Не кричи, Слава. Я тебя хорошо слышу. Здравствуй… Что ты хотел? — Лена приготовилась выслушать от Воробьёва очередное враньё. Загулявший Степан, не желая самолично общаться с женой, поручал водителю докладывать супруге о своём отсутствии. Славка поручения выполнял и, как мог, выгораживал начальника, придумывая правдоподобные причины.

— Елена Вячелавовна…Тут такое дело… Степан Васильичу плохо…

Лена ожидала услышать всё, что угодно, только не это.

— Как плохо? — опешила она. — Что с ним?

Сердце, вопреки её воле, заколотилось быстро и гулко.

— Вы понимаете, — заторопился водитель, — он, кажется, выпил лишнего, потом упал, потом вырвало его… несколько раз…

— О господи! — облегчённо вздохнула женщина. — Ну, положи его куда-нибудь, пусть проспится!

— Да нет, послушайте! Он сначала шевелился, мычал, а сейчас лежит, и не шевелится, и не мычит… — Воробьёв запнулся, понимая, что его слова звучат смешно, но смеха в его голосе слышно не было. В его голосе был испуг.

— Слав, что ты такое говоришь? — Страх начал липким комом подкатывать к горлу Лены. — Что значит — «не мычит»? Он что, напился до свинячьего состояния?

— Не знаю… — потерянно ответил парень. — Но он лежит, смотрит в одну точку, не моргает, и рот открыт…

— К-как не моргает? — начала заикаться женщина. — К-как рот открыт? Он что — спит?

— Не знаю…

— Да что ты вообще знаешь?! — взорвалась супруга Васильича. — Что там у вас происходит, в конце концов?! Немедленно вызывай «скорую»!

— Не могу! — жалобно произнёс Воробьёв. — Я номера не знаю.

— Четыре, пятнадцать, шестьдесят четыре! — Лена помнила номер «скорой» наизусть.